Радейтiс Öндрей волывлыны Николай Петрович ордö. Öд мыйыс сылöн сöмын эз вöв! Керкаыс тырöма быдсяма аппаратуранас. Уджалiс Петрович, кыдзи сiйöс ыдждöдлiсны сиктсаяс, клубса заведующöйöн, нуöдiс кружокъяс, велöдiс челядьöс фотографируйтчыны, петкöдлыны кино, чукöртны прöстöйиник радиоприёмникъяс. Районса уна сиктын стенъясысь позьö аддзыны кинозвездаяслысь да рок-группаяслысь мичаа вöчöм фотокарточкаяс. Тайö ставыс – Петровичлöн удж. Сiйö киноплёнка вылысь вуджöдалiс налысь мыгöръяссö фотобумага вылö и вузавлiс донтöминика йöзлы. А радейтана артистъясыдлысь фототö быдöн ньöбас. Гижалiс Петрович и магнитофон плёнка вылö радио вылысь моднöй суйöрсайса ансамбльяслысь сьыланкывъяс да инавлiс том йöзлы. Медводз сиктсаяс пиысь ньöбис видеомагнитофон да видеокамера. Рытъяснас, кор том йöз клубысь мöдасны разöдчавны нин, Петрович шулывлiс: «Час, коркö бöръям кад да снимайтам ми асланым олöм йылысь кино». И тайöн нöшта нин ёна ыззьöдлывлiс зонпосниöс. Сёрöдз пукавлiсны челядь котыр завклуб дорын рытъяснас. Бать-мам эз жö вöвны талы паныд, кöть нин оз куритчыны да пакöститны.
Гожся югыд шондi прамöя нин чинтiс ассьыс жарсö, гöрдöдiс да матыстчис войвывса вöрлöн пу йывъяслань, кор Öндрей локтiс гортас. Мамыс ноксис мыйкö кöтшас пельöсын, бергöдчылiс öдзöс дзуртыштöмö, чöвтлiс шог синъяссö пиыс вылö да бара мöдiс гартны ассьыс помасьлытöм уджсö.
- Кöнi нö вöлiн, пиук, - юалiс сiйö Öндрейлысь.
-Клубын Петровичкöд фотокарточкаяс вöчалiм.
-Вайин али мый? Петкöдлы.
-Эг. Найö ваöсь да косьмöны.
- Батьтö некытысь эн аддзыв?
- Эг. Абу öмöй гортын?
- Век на тай эз лок-а, - ышловзис мамыс.
- Вай ме ветла корсьны, - вöзйысис Öндрей.
- Оз ков. Коркö öд воас жö сэсся. Сёйышт бурджык да вод.
Детинка пач водзын тэрыба юис картупеля шаньгаöн йöв да петiс сарайö, кöнi важ пу крöвать вылын сылöн вöлi зэвтöма вон. Зiля пöрччис вылыс паськöмсö, öшöдiс вон сюр вылас да суныштiс эшкын улö. Кöдзыд вольпасьын первойсö йирмöг босьтлiс да Öндрей кöлач моз гартыштчис, вайöдiс пидзöсъяссö тшöка бердöдзыс. Но вочасöн шоналiс. А юрас бергалiсны быдсяма мöвпъясыс. Думайтсис Петрович йылысь, ас йывсьыс, школа помалöм йылысь. Да öд мыйыс сöмын оз волы юрас дас куим арöса детинкаыдлы... Вот сiйö быдмас да лоас Петрович кодьöн жö, а колöкö, и сыысь на сюсьджыкöн. Батьыслысь на мастерлунсö тшöтш öтлаöдас и. Сэки мöдасны сiйöс сиктсаяс ыдждöдлыны Васильевичöн, ылiсянь чолöмасьны, корлыны лöсьöдны телевизор либö радиоприёмник. А Васильевич некодлы оз мöд öткажитны. Сöмын юны оз кут и водкаöн уджсьыс босьтны сiдзжö оз кут. Вочасöн öти серпасыс кутiс кайны мöд вылö, ставыс гудыртчис, и детинка чöскыда унмовсис. Мамыс петавлiс сарайö, лöсьöдыштiс сылысь шебрассö, малыштiс муса пиыслысь юрсö, сэсся гольс-игналiс посводз öдзöссö да пырис узьны.
Асывнас налöн керкаö пырис ыджыд шог, мыйысь семьяыслöн олöмыс веськавлiс джуджыд шыбöльö, сьöкыда вермис сэтысь петнысö да нэм кежлас колис чорыд вурысöн Öндрей сьöлöмын.
... Войнас сиктын петкöдöмаöсь магазин. Бöръя кадас татшöм лоöмторйыс абу нин дивö: быд лун тай кузь киа йöзыд то öтилаысь, то мöдлаысь мыйкö шышнитöны. Но мед та вылö петiс сылöн батьыс!?... Та йылысь Öндрей весиг мöвпыштлыны эз кужлы. Дерт, бöръя кадас вина румкатö эз нин бöрыньтлыв, мукöддырйи и прамöя сюрлывлiс тайö налькъяс. Но мед гусясьны ... татшöмыс сылöн некор эз вöвлы.
Тöрыт батьыс асывсяньыс мунiс Пöлудь Марьялы пач тэчны да бöрсö эз на во гортас. Эштылiс мамыс öшинь дорын кыйкъявны рытывбыд, корсьны тай эз жö сьöлöмыс лэпты мунны, кöть и колöма ассьыс чорыдлунсö венны да. Сэки, колöкö, ставыс мöд ногöн артмис. Юктöдöма, вöлöмкö, нывбабаыд мастер морттö да нöшта на сьöрсьыс кузь голяа водка доз сетöма. А кыдзи нö? Он кö аттьöав, кыдз колö, мöдысь сэсся и матыстчынытö, ковмас да, он лысьт. А пач тэчысьыд сиктын öнi Митрей Вась кындзи, позьö шуны, некод эз коль. Кодсюрö аслыныс тэчалöны жö да, но öд киыс оз на сибав Васьлöн моз. А сылöн пачъясыд чачаяс кодьöсь артмöны, керка пытшкöсыд быттьö серöктöма. И кöзяйкаяс ошкöны, бура пö сёян-юаныд пусьö, да и шаньгаыд оз сотчы.
Тадзи мастерлуныс надзöникöн и торкис Митрей Васьлысь оласногсö. Бöръя кадас, кор олöмыс жмитыштiс сиктса олысьясöс, быдöн уськöдчисны ас керка стрöитны. Выль короминаяс тшакъяс моз мöдiсны кыпавны. А мый медся коланаыс миян войвылын керкаад? Дерт жö, бур крестьянскöй пач. Вот и оз бырлы уджыс пач тэчысьыдлöн. Сöмын на öтилы тшынöдз вайöдас пач, а мöд нин копрасьö, корö отсавны. Вась бöрыньтчыны оз куж, кыдзкö абу лöсьыд, öд ас йöз, лыддьöдлыны кö заводитан, то кодi ылiсяньджык, кодi матысяньджык, а ставыс рöдвуж.
Öндрейлöн мамыс бöръя кадас верöсыслöн юöм вöсна дзикöдз косьмис, пыр кыз синваöн бöрдö, кор кöзяиныс абу гортас. Торйöдчыны нин мöвпыштлiс, но öд шунытö кокни, а мый батьтöгыд вöчны кутан нёль челядьнад? Мый пызан вылад ваян, мыйöн пасьтöдан-кöмöдан? Тöрыт на лыддьöдлöмöн бöрдiс батьсö виччысигмоз, кор челядьыс узисны нин: «Шонъянöй мамöй вöлi шуö, мунан пö Вась саяд да нэм чöжыд красуйтчыны кутан. Зарни киа зять пö Енмыс меным козьналöма. Вот тай кыдзи лоö красуйтчынытö! Гортö оз мыччысьлы, век дiнсьыс лёк дук паркйö. Ойя жö, дай ойя!»
Лысьтысьöм да сёдчöм бöрын на ордö здук кежлö пыравлiс Микол Марья да мамыслы пель водзас вашкöдiс, мый сиктаныс петкöдöмаöсь магазин, а прилавок сайсьыс аддзöмаöсь верöссö, сэнi вöлöм и узьö. Мамыслöн тайö лёк юöрсьыс пыр жö чужöмыс сьöдöдiс, лабич вылö лэдзчысис, вомнас сынöдсö апалö, нинöм оз слöймы шуны ни вöчны. Медбöрын, быттьö мыйкö гöгöрвоис, уськöдчис керка пытшкысь. Öндрей сы бöрся. Сöмын горöдiс ичöтджык чойясыслы, мед некытчö эз петны гортсьыс.
Магазин öдзöсыс вöлi тупкöса, а бокынджык сулалiс милициялöн машина. Кор Öндрей мамыскöд матыстчисны сэтчö, кодсюрö детинкаяс пиысь индалiсны на вылö чуньнас. Душ-мöд нывбаба, кодъяс вöлiны сэнi жö, разöдчисны синъяссö мамсьыс дзебöмöн, быттьö яндысисны сыкöд паныдасьны видзöдласнас.
Вель дыр кад кольöм бöрын магазин öдзöс воссис. Сэтысь петiсны участкöвöй да кык тöдтöм милиционер, а на костын вöлi батьыс, шайпаймунöм чужöма, лятiöн резсьöм пач тэчан паськöма. Сiйö бергöдлiс юрсö öтарö-мöдарö, корсис синъяснас кодöскö. Гöтырсö да писö казялöм бöрын сылöн чужöмыс кыдзкö ловзьыштлiс, петкöдчылiс пöлöс нюм кодь, вомыс воссьыштлiс, быттьö кöсйис шуны, мый вот тай кыдзи лои, но сöмын мыжа морт моз лэдзис синъяссö мулань.
Участкöвöй да гражданскöй паськöма тöдтöм милиционер матыстчисны мамыс дорö.
- Нина Ивановна, миянлы колö тiянкöд сёрнитыштны. Вот следователь – Степан Васильевич Ульныров, - индiс участкöвöй тöдтöм морт вылö.
- Мый нö сэсся вöчан. Колö кö, сёрнитыштамöй, - мыжа морт моз вочавидзис мамыс. – Гортын али сиктсöветын?
- Гортаныд ветлам, - шуис следователь.
Пызан сайын пукалöмöн мам лöня синвасö чышкалiгмоз вочавидзалiс Ульныровлöн юасьöм вылö, а мöдыс ставсö дыр гижис кабала вылö. Допрос помасьöм мысти сiйö нуöдiс синъяссö керка пытшкöстi.
- Ковмас шобны тiянлысь керкатö, Нина Ивановна, сöмын энö дöзмöй миян вылö. Ми öд абу лёк йöз, но уджным сэтшöм, - шуис Степан Васильевич.
- Шобöй, миян öд ставыс тыдалö, - вочавидзис мамыс да бергöдчис мöдарö.
Видлалiсны гöгöрбок: гидсö и картасö, пывсянсö и жытниксö, кайлiсны лöскö, лэччылiсны гöбöчö, но нинöм эз сюр.
- Мыйкö налöн нöшта эм на овмöсас? – юалiс следователь участкöвöйлань бергöдчöмöн.
- Град помас картупель гу эм, - индiс чуньнас Парша Епим, кодöс вöлi босьтöмаöсь понятöй пыдди.
- Сэтысь позьö жö видзöдлыны.
Мунiсны сыланьö. Гу восьтöм бöрын следователь пырис сэтчö да корис матыстчыны ставыслы матöджык. Гуас картупель вылын куйлiсны мича гижöда коньяк штопъяс. Мыйöн гуысь мöдiсны лэптавны сулеяяссö, Митрей Вась дзикöдз шöйöвошис, нинöм гöгöрвотöг бергöдчылiс то öти дорö, то мöд дорö, быттьö корис дорйыны. А гöтырыс кöритана синъясöн мерайтiс сiйöс юр вывсяньыс кок улöдзыс да гораа крапкöбтiс: «А вот и яндысьтöм син!» - сэсся бöрдiгтырйи мунiс кильчö дорас. Öндрей жö синъяссö паськöдöмöн видзöдiс айыс вылö. Сiйö и эскис, и эз кöсйы эскыны аддзöмсö. Став мирыс путкыльтчис синъяс водзас. Сылöн батьыс, кодi пыр велöдiс детинкаöс овны шебрас серти кокъяссö нюжöдöмöн, йöзлысь нинöм вöрзьöдтöг, вöлöмкö, ачыс олö дзик мöд ногöн. Кыдзи нö сэсся та бöрын овны? Кыдзи видзöдны сиктсаяслы синмас? Ру пырын моз ветлöдлiсны сы водзын йöз, мыйкö вöчисны, мый йылыськö вензисны. Сöмын паметяс коли, кыдзи машинаö сöлöдiсны батьсö да бус лэптiгтырйи милициялöн УАЗик мöдöдчис Митрей Вась керка дорысь и регыд саялiс туй чукыльö. Öндрей пыр на сулалiс картупель гу дорын, кодöс сiдзи и колисны восьсöн, и сола войтъяс шытöг тюрисны сылöн банбокъяс кузя да вошисны кокувса турун пиас.
Со и коли семья батьтöг. Тöрыт на детинка эськö эз и видзöдлы, мый картупель гуыс восьса, а талун некодöн тшöктытöг, ас вöлясьыс мичаа тупкис сiйöс, и вöлисти матыстчис кильчö дорын пыр на лигышмунöм мамыс дорö, босьтiс киöдыс да пыртiс керкаö.
И пыр на некыдзи эз кöсйы зонка миритчыны тайö лоöмторнас. Сылöн батьыс, кодi нэмнас некор некодлысь жельтор эз вöрзьöдлы, вöчис та ыджда мыж, мыйысь ковмас сувтны суд водзö, семьяысь, колöкö, кымын во кежлö торйöдчыны. А кыдзи нö найö сытöг оласны? Öндрей семьяас медыджыд, а чойясыс öд шег кодьöсь на, кутшöм отсöг вермас насянь лоны мамыслы? Дерт, сылы, мужик мортлы, ёна ковмас зiльны, быд лун скöтнöйö ветлыны сiт зыртны, да и гортгöгöрса уджсö, мый вермас, сiдз жö кутас вöчны. Кыдзкö öд лоö мамыслысь шогсö пальöдны.
Выльысь и выльысь магнитофон лента моз бергöдлiс детинка ассьыс мöвпъяссö. Ставыс гугасис öти лунöн. Сылöн батьыс – гусясьысь.
* * *
А сиктын сарапана телепоныд триньгис оравлытöг. Лэчыд кывъя бабаяс тöдiсны нин, мый Пöлудь Марья ордысь Митрей Вась тöрыт петiс сизим час рытын. Вöлi нин ачыс прамöй гажа да нöшта на зептас чурвидзис кузь голяа водка доз. Кöкъямыс час бöрын сiйöс аддзылöма Мирон Наталь, магазин сайын вöлöм узьö ныргорöн петшöр пиас, сöмын пинжаксö лэптöма юр вылас, мед сайöдчыны номъясысь. Та бöрын нин некодлы син улас абу веськавлöма. Магазинысь, вузасьысьяс видзöдлас серти, вошöма кык ящик водка да ящик коньяк. А уна-ö лои ставсö гусялöма, петкöдлас инвентаризация. Митрей Васьлöн картупель гуысь сюри сöмын коньяк, да и сiйö ящикысь этша.
Коли öти лун батьсö нуöмсянь, сэсся мöд. Тайö каднас детинка пыр ноксис горт дорас, отсасис мамыслы, кесйöдлiс чойяссö вермана удж вылö. Уджыд тай, небось, оз бырлы. А рытнас, кор прöстмылiсны мам да пи, нöшта на сьöкыдджык овлiс сьöлöм вылас. Тайö кадас Öндрей водзтi пыр вöлi котöртлывлö ворсны аскоддьöмыскöд, но öнi сiйöс эз нин кыскы ворсанiнад.
Со и талун зонка петiс керкасьыс да ньöжйöник мунiс шор кыркöтш дорö, кöнi сиктсаяс некутшöм тöлктöг лэпталöмаöсь пывсянъяс, а горуласджык шыблалöмаöсь быдсяма лöп-ёгсö. Лэдзчысис кодлöнкö пöлöстчöм важ пывсян бокö да, нинöм кывтöг, некодöс аддзытöг, пидзöсъяссö тшöка бердас топöдöмöн, мöдiс пукавны аслас мöвпъяс пиö йöршитчöмöн.
Сиктын кылiсны быдлунъя шыяс. Матысса керкаын, кылö, бöрддзис кага, а мамыс кутiс сьывны: «Öввö, öввö! А-а-а! Узь, менам муса пиукöй, узь!» Туй кузя баксiгтырйи локтiсны луд вылысь мöсъяс. Орчча пывсянысь кылiсны код мужикъяслöн гöлöсъяс. Но Öндрей нинöм тайöс эз кыв. Эз ёна гажаа петкöдчы сылы водзö олöмыс.
Дыр тадзи пукалiс детинка, кытчöдз код мужикъяслöн сульзьöмыс эз петкöд сiйöс ас пытшкас йöршитчöмсьыс. Öндрей быттьö палялiс и тöдлытöг мöдiс кывзысьны тайö мисьтöм шыясас. Сёрнитiсны кыкöн.
- А тэ ёна жö дошлöй морт, Епим, - шуис, кылö, öтиыс.
- Мыйла? – юалiс мöдыс.
- Кыдзи мыйла? Меным эськö некор юрö эз во татшöмыс, мед магазинас кыскыны Митрей Васьöс.
- А мед оз туплясь дай, кöнi оз ков! Ошйысьö, коддзас да, ме пö печник. Мед, колöкö, öнi тюрмаас тэчалö пачъяссö. Зато ми вермам красуйтчыны тöлысь чöж. Милициялы мый, гусясьысь сюри места вывсьыс, да и шобсигöн со коньякыд картупель гусьыд. Ха-ха-ха!
- Коньякыс меным эз и кажитчы, кытшöмкö лудiк кöра. Тьфу! – сьöвзис, кылö, первойыс.
- Тэ, Кузьма, кутчысь ме бердö, кутан век пöтöн и кодöн лоны. Майбыр, оз ков уджавны. Сöмын эн йöйтав, ёна вомтö эн паськöдлы, сэки ставыс бур лоö. Гöгöрвоин?
- Абу öд йöй. Менам вомысь лишнöйыд некор оз пет. Да и татшöм олöмыд зэв воö сьöлöм вылö, - жергöдлiс пиньяссö, кылö, Кузьма.
- Но, вай, сiдзкö, сялькнитышт нöшта öти румка, горшöй трачкыны кутiс.
Буль-буль, кылö, киссьыштiс стöканъясö водка, а Öндрейлöн быдсöн ортсö пондiс пессьыны-петны сьöлöмыс, кор гöгöрвоис, мый йылысь мунö сёрниыс пывсян пытшкын. Бура дыр пукалiс вöрзьöдчытöг, зiлис лöньöдны морöс кудъяс тiпкысь дойсö. Сэсся ньöжйöникöн матыстчис пывсянлöн ичöтик öшинь дорö да гусьöник видзöдлiс пытшкас. Сэнi пукалiсны детинкалы бура тöдса Парша Епим да Дзоля Кузьма. Вот, вöлöмкö, кодъяс магазинтö петкöдöмаöсь! А батьсö сэтчö сюйöмаöсь, мед на вылö эз кутны думайтны! Ок, вермис кö эськö Öндрей, кыкнаннысö ниртыштiс джоджас мисьтöм тöрöканъясöс моз, мед весиг ва места эз коль пеж гадъясысь! Некöн оз уджавны, а лун-лун сикт кузя кодöсь шатлалöны. Мисьтöм чужöмъясыд гусясьöм вылас и юöны вöлöм.
Мый вöчны? Пыкны öдзöссö да öзтыны пывсянсö, мед некод дорйыны оз удит. А мый сэки батьыскöд лоö? Кодi эскас детинкалы, мый Епим да Кузьма магазинтö петкöдiсны? Ковмас батьыслы прöстöсьыс пукавны тюрмаын. Мыйкö мöдтор колö вöчны. А мый?
Колö медвойдöр татысь вешйыны ылöджык, мед тайöяс эз казявны да гöгöрвоны, мый налысь сёрнисö кывлiсны. Надзöникöн, шыч ни рач, кежис детинка öшинь дорысь, ылыстчис пывсян сайö, а сэсся öдйö, мый вермöмсьыс котöртiс гортланьыс. Но вочасöн ньöжмöдiс воськовъяссö, а сэсся дзикöдз сувтiс. А мый сiйö кодлы висьталас? И кодi сылы эскас. Батьсö магазинысь кутiсны? Кутiсны. Коньяксö налöн картупель гуысь лэптiсны? Лэптiсны. Вот и ставыс. И батьсö оз вермы дорйыны некыдз. Колö сэтшöмтор лöсьöдны, пуктыны участкöвöйлы пызан вылас и мед тшöка лыыс сылöн уси чуймöмысла. И батьыс сöстöмöн петас тайö лоöмторсьыс.
А мый эськö сы местаын вöчис Петрович? Вот сiйö петан туйтö öдйö аддзас. Видеокамераöн снимайтас кыкнаннысö – со тэныд и ставыс. Сэки, небось, оз мöдны пыксьыны тайö шышъясыс. А Öндрей öмöй оз куж сiдзисö вöчны? Вермас. Сöмын видикыд сылöн абу. А сёрнитлыны кö Петровичкöд, корлыны недыр кежлö? Сетас ли, оз ли, а юавлыны колö.
Бара эз везит детинкалы. Рöкыд вылö Николай Петрович талун асыв лэччöма карö. Гöтырыс сылöн, мичаник, гöгрöс чужöма нывбаба, мелiа нюмъялiгтыр колльöдiс Öндрейöс кильчö вылöдз, томналiс öдзöссö да кытчöкö мунiс. Детинка юрсö öшöдöмöн веськöдчис мöдарö. Бергöдчылiс керкаланьыс. Синъяс улас веськалiс восьса öшинь. Юрас вирдыштiс мöвп: «Пырала öшинь пырыс да босьта, и снимайтöм бöрас пукта, некод оз и тöдлы». И вот сiйö ур моз пелька кайис öшинь вылö, здук мысти – керка пытшкын нин.
Кыйкнитлiс ывла вылö. Быттьö некод эз казяв. Вежöс сайысь тув йылысь кватитiс видеокамера, сюйыштiс питшöгас и бöр ывла вылö. Öшöдчис кияс вылас и чеччыштiс му вылö. Кöсйис котöртны, но эз вермы. Кодлöнкö вына киясыс крепыда кутiсны сiйöс дöрöм юрйылöдыс.
- Сюрин, гусясьысь? – кылiс ас весьтсьыс кыз гöлöс. – Ноко, петкöдлы, мый питшöгад? Людмила Ивановна!
Вермис жö медбöрти Öндрей лэптыштлыны юрсö да аддзис ас весьтсьыс пашкыр сьöд юрсиа конюк Семенöс. Код грексьыс сiйöс мутиясыс вайисны буретш та кадö? Мый жö сылы конюшняас вöвъяслысь кок увсö зыртыштны! Котöрöн воис Людмила Ивановна – Петровичлöн гöтырыс. Ок и яндзим жö вöлi детинкалы сулавны сы водзын, кöть му пырыс мун. Матыстчисны нöшта гоз-мöд морт. Кутшöмкö нывбаба, кылö, шуалiс: «Вот тай, кутшöм батьыс, сэтшöм и пиыс».
- Менам батьöй абу гусясьысь! – мый вынсьыс горöдiс Öндрей да нетшыштчис, но он тай мын Семенлöн кльöщи кодь кабырсьыд.
Сайкалыштiс детинка участкöвöй дорын нин. Аддзöмаöсь тай, кор оз ков. Колiгад кöть мыйтта корсь, оз сюр-а. Капитан чöв олiс, пукалiс пызан мöдар бокас да мыйкö гижис. Öндрей таладор бокас, а на костын пызан вылас куйлiс видеокамераыс, код вылö зонкалöн вöлi став надеяыс. И вот нинöм эз артмы, ставыс пракмунiс. Кыдзи öнi милиционерыд эскас сылы, гусясьысьыдлы? Пукалö, бöрдö, а мöдыс сы вылö оз и видзöдлы, и кöть мед мыйкö шуис. Чöв олö, быттьö оз аддзы Öндрейöс. Вель дыр тадзи олiсны. Медбöрын детинкалöн пытшкöсас быттьö кутшöмкö поньöд воссис, и кутiс сiйö висьтавны, и висьталiс, и висьталiс. Синвасö чышкыштас да водзö висьталö. Медбöрын эштöдiс, виччысяна синъясöн видзöдлiс капитан вылö.
- Сiдзкö, кöсйин снимайтны места вылас?
- Да.
- А кассетаыс пытшкас эм?
- Эм.
- Но, сiдзкö, мун да снимайт, - нюммунiс капитан, - а ме бöрсяньыд локта.
- Тi эсканныд меным? – синваöн тырöм синъяснас видзöдлiс Öндрей участкöвöй вылö.
- Эска, - довкнитiс сылы юрнас мöдыс.
Öтлаын петiсны ывла вылö, а сэсся детинка котöртiс водзлань.
Тайö войнас сiйö первойысь унмовсис крепыда, эз вöтась шуштöм вöтъяс, а асывнас садьмис, кор батьыслöн чорыд киыс малыштiс сiйöс юрöдыс. Уськöдчис Öндрей сылы сьылi вылас, крепыда-крепыда топöдчис батьыслöн бритчытöм бытшласьысь тшöка бердас.
- Воин, батьö?
- Вои. Аттьö тэныд, пиук.
Торйöдчис бать чужöм дорсьыс, видзöдлiс синмас.
- Сэсся некор эн ю, батьö!
Любил Андрей бывать в доме Николая Петровича. Ведь чего только у него не было! Комнаты забиты всякой аппаратурой. Работал Петрович, а именно так обращались к нему односельчане, заведующим клубом, вёл для ребятни кружки, учил фотографировать, показывать фильмы, собирать простые радиоприёмники. На стенах многих домов района можно увидеть красиво оформленные фотокарточки кинозвёзд, модных рок-ансамблей. Это всё – работа Петровича. Он с киноплёнки переводил силуэты артистов на фотобумагу и продавал недорого желающим. А кто не приобретёт фотокарточку любимой звезды? Записывал он и шлягеры модных заграничных ансамблей на аудиокассеты и распространял среди молодёжи. Первым в селе он приобрёл видеомагнитофон и видеокамеру. Вечером, когда молодёжь уже расходилась из клуба по домам, он не раз говорил: «Вот выберём время и снимем мы с вами фильм о нашей жизни», - чем сильно раззадоривал мальчишек. Допоздна засиживалась ребятня у Николая Петровича в клубе. Родители были не против, по крайней мере, не хулиганят где-нибудь и не курят по углам.
Яркое летнее солнце уже основательно остыло, поблёкло и приблизилось к вершинам далёких елей, когда Андрей вернулся домой. Мать возилась около печки, выглянула на звук скрипнувшей двери, задержала на мгновение свои красивые грустные глаза на сыне и опять принялась за свои бесконечные женские заботы.
-Где был, сынок? – спросила скорее для порядка, чем из интереса.
-В клубе с Петровичем фотокарточки печатали.
-Принёс? Дай взглянуть…
-Нет, они сырые, сохнут.
-Отца нигде не видел?
-Нет. Разве он не дома?
-Пока не возвращался, - тяжело вздохнула мать.
-Давай я схожу и поищу, - предложил мальчик.
-Не надо, сам придёт. Лучше покушай и ложись спать.
Андрей быстренько выпил молока с картофельной ватрушкой и вышел в сарай, где под пологом от комаров у него приготовлена постель. Быстро скинул верхнюю одежду и нырнул под одеяло. Непрогретая постель обожгла его тело неприятным холодом, мальчик свернулся калачиком, колени прижал руками к подбородку, чтобы быстрее согреться. Постепенно постель нагревалась, холод отступал. А в голове крутились разные мысли. Думалось о Петровиче, о себе, об окончании школы. Да и какие только мысли не приходят в голову тринадцатилетнему мальчику… Вот он вырастет и станет таким же умным, как Петрович, а, может, и ещё умнее. Да и мастерство отца вдобавок приложит. И будут односельчане издалека первыми здороваться с ним, звать Васильевичем, просить придти отремонтировать радиоприёмник или телевизор. А Васильевич никому не откажет. Только пить, курить, и водкой за работу брать он ни за что не будет. Постепенно одна картина начала заслонять другую, всё перемешалось в голове Васильевича, и мальчик сладко-сладко заснул. Мать вышла в сарай, поправила одеяло, погладила голову сына, задвинула засов на двери и зашла в дом.
А утром в их дом нагрянула беда, перевернула всё вверх дном и нанесла в сердце мальчика долго не заживающую рану, которая зарубцевалась только через продолжительное время.
…Ночью в деревне ограбили магазин. Этим в наше время уже никого не удивишь, постоянно слышишь, что нечистые на руку люди крадут всё подряд. Но чтобы на такое дело пошёл его отец!?…В последнее время он частенько прикладывался к рюмке, иногда надолго попадал в бахусовы сети. Но чтобы у кого-нибудь что-нибудь украсть… Такого с ним никогда не было.
Вчера отец с утра пошёл к Марье Полудиевой печку класть. Весь вечер проторчала мать у окна, всё отца караулила, но пойти искать его по селу почему-то не удосужилась, гордыня одержала верх. А зря! Тогда бы, может быть всё пошло совсем по-другому. Как потом выяснилось, угостила хозяйка мастера вечером после работы как следует, да ещё на дорогу бутылку водки с длинным горлышком всучила. А как же иначе? Ведь если не отблагодаришь, как следует, в следующий раз и обратиться то не к кому будет. А печников в селе, кроме Василия Дмитриевича, почитай что, и не осталось. Кладут, конечно, некоторые для себя, но так, как у него, ни у кого не получается. У него кирпичик к кирпичику будто сами прилипают, и печки, как игрушки, выходят. Хозяйки, опять же, чрезвычайно довольны, суп с кашей хорошо варятся, и хлеб не подгорает.
Вот так золотые руки Василия Дмитриевича сослужили плохую службу. В последнее время, когда жизнь поприжала сельчан со всех сторон, они и кинулись строиться, обзаводиться хозяйством. Новые дома как грибы начали расти. А что самое главное в доме для нашего северного края? Конечно же, добротная крестьянская печь! Вот и не убывает работа для печника. Только для одного сложил, а уже другой в пояс кланяется. И отказать невозможно, ведь в деревне, почитай что, все родственники, неудобно как-то.
Жена Василия в последнее время от такой жизни совсем усохла, как его нет дома, постоянно глаза красные. Уже разводиться собиралась, да раздумала. Это в городе хорошо – развелись, двухкомнатную квартиру на две однокомнатные обменяли, и живут себе в разных концах города, друг друга не видят. А в деревне куда податься? Одной с четырьмя детьми новый дом строить? Да и как одной детей на ноги поднимать? Что на стол поставишь, чем оденешь-обуешь такую ораву? Вчера ещё вечером, как дети заснули, плакала-причитала:
-Мама покойница говорила: «Пойдёшь за Василия, как царица жить будешь! Зятя с золотыми руками мне Бог подарил!» Вот как царице-то приходится маяться! Дома не бывает, сивухой от него разит за пол-версты. Ох-ох-ох! Как же дальше то жить?
После утренней дойки заглянула к ним на минутку Марья Михайловна и тихонько на ухо шепнула, что ночью в деревне было совершено проникновение в магазин, а утром прямо за прилавком обнаружен спящий там в позе невинного ребёнка её муж Василий. У матери сразу потемнело в глазах, как стояла возле стола, так и рухнула на скамью, ничего сказать не может, только раскрытым ртом, как рыба, выброшенная на берег, ничего не понимая, хватает воздух. Наконец, видно, оклемавшись, бросила все дела и вылетела из дома. Андрей за ней. Только успел крикнуть младшим сёстрам, чтобы никуда из дома не смели выйти.
Дверь магазина была закрыта, невдалеке стоял милицейский УАЗик. Тут же на улице, разинув рты, находились в ожидании несколько мальчишек, причём некоторые из них показывали на Андрея и его маму пальцами, и что-то оживлённо обсуждали. При приближении матери женщины, находившиеся в окрестности, опускали глаза, словно им не хотелось попадаться ей на глаза, и старались быстрее отойти.
Прошло довольно много времени, пока дверь магазина не раскрылась. Оттуда вышли участковый инспектор и два незнакомых милиционера, а последним на негнущихся ногах показался отец с растерянным лицом, одетый в испачканную глиняным раствором одежду. Он крутил головой направо-налево, будто кого-то искал. Увидев жену и сына, на мгновение оживился, на лице показалось вымученное подобие улыбки и тут же исчезло, рот приоткрылся, будто Василий хотел что-то сказать в своё оправдание, но только стыдливо опустил глаза.
Участковый и незнакомый милиционер в гражданской одежде подошли к матери.
-Нина Ивановна, нам надо поговорить с вами. Вот следователь – Степан Васильевич Ульныров, показал участковый на незнакомца.
-Что ж теперь, надо, так надо, - отозвалась мать с виноватым видом. –Домой пойдём, или в сельсовет?
-Домой, - ответил Ульныров.
Сидя за столом, мать, тихо вытирая катящиеся по щекам слёзы, вполголоса отвечала на вопросы следователя, который долго записывал всё на бумаге. По окончании допроса он обвёл глазами помещение.
-Надо будет обыск у вас, Нина Ивановна, провести, таков порядок. Только не обижайтесь на нас. Мы вообще-то не такие уж плохие люди, просто работа у нас такая.
-Надо, так надо. Обыскивайте, - махнула рукой мать. –У нас всё на виду.
Перерыли всё. Заглянули в хлев, в баню, поднимались на чердак и спускались в подполье. Но ничего не нашли.
-Что у них ещё есть в хозяйстве? – спросил следователь, обернувшись к участковому.
-Яма картофельная в конце огорода, - встрял в разговор Парша Епим, которого, как праздношатающегося, привлекли в качестве понятого.
-Ну, что же, раз начали, то заглянем и туда.
Пошли к яме, убрали закрывающие её доски. Следователь залез туда и подозвал остальных. Все увидели лежащие на проросшей прошлогодней картошке бутылки коньяка с красивыми этикетками. Как только их начали поднимать наверх, Василий Дмитриевич растерянно заморгал глазами, и стоял, поворачиваясь то к одному, то к другому, как будто прося помощи. А жена обожгла мужа укоризненным взглядом, произнесла сквозь зубы: «Бессовестный!» - и отошла к крыльцу. Андрей же широко раскрытыми глазами смотрел на отца. Он и верил, и не хотел верить увиденному. Весь мир перевернулся перед его глазами. Его отец, который постоянно учил сына быть честным, зарабатывать своим трудом, вытягивать ноги по одеялу, оказывается, сам жил совсем по другим правилам. Ну как после этого жить? Как смотреть в глаза односельчанам? Перед глазами, как в тумане, мелькали люди, подходили, отходили, о чём-то спорили. Только и запечатлелось в памяти, как посадили отца в милицейскую машину и УАЗик, нещадно пыля, отъехал от их дома и вскоре скрылся за поворотом. Андрей всё ещё стоял возле картофельной ямы, которую так и оставили открытой, а солёные капли тихо стекали по его мальчишеским щёкам и терялись в густой зелёной траве.
Вот и осталась семья без отца. Вчера ещё мальчик прошёл бы мимо открытой картофельной ямы, а сегодня сам, без всякой просьбы, аккуратно закрыл её досками и после этого уже подошёл к матери, безвольно сидевшей на крыльце, взял за руку и увёл её в дом.
И всё ещё никак не хотел мириться мальчик со случившимся. Его отец, который ни у кого даже щепочки не трогал, совершил такое большое преступление, за что он должен предстать перед судом и на много лет будет оторван от семьи. А как они без него жить то будут? Ну, ладно, он уже большой, а сёстры ведь совсем ещё крошки. Ему, конечно, как мужчине, во всём придётся помогать матери, и на ферме навоз убирать, и по дому хозяйничать. Как-то ведь надо горе материнское гасить.
Снова и снова, как магнитофонную ленту, прокручивал мальчик в голове свои мысли. Всё перевернулось в один день. Его отец – вор!
* * *
А в деревне телефон в сарафане звонил не умолкая. Всезнающие бабы уже знали, что Василий Дмитриевич от Марьи Полудиевой вышел вчера вечером около семи часов вечера. Был уже порядком на взводе, да ещё из кармана торчала бутылка беленькой. Около восьми его видела Наталья Миронова возле магазина, где он прямо в крапиве сладко храпел, натянув пиджак на голову, видимо, спасаясь от комаров. После этого уже никто не видел Василия. Из магазина, на первый взгляд, вынесли два ящика водки и ящик коньяка. А сколько на самом деле, покажет инвентаризация. У Василия Дмитриевича из ямы изъяли десять бутылок коньяка. Где остальное, никто не знал.
Прошёл день после ареста отца, затем второй. Всё это время Андрей помогал матери, руководил сёстрами, давая им посильную работу. Обычно в это время он бегал со сверстниками, играл в войну, лапту и другие игры. А теперь его почему-то не тянуло к ним.
Вот и сегодня мальчик пошёл к берегу ручья, который разделял село на две части, вдоль которого сельчане без всякого порядка понастроили бани, а ниже устроили настоящую свалку старых ненужных вещей. Опустился на корточки за чьей-то старой покосившейся баней и, прижав щеку к коленям, отрешившись от остального мира, ничего не видя и не слыша, погрузился в свои невесёлые мысли.
В селе слышались будничные звуки. В ближнем доме заплакал ребёнок, и мать успокаивала его: «А-а-а! Баю-баю, баю-бай! Спи малыш мой, засыпай!» По дороге с громким мычаньем прошло с лугов стадо коров. С соседней бани доносились голоса пьяных мужиков. Но Андрей ничего этого не слышал. Не очень весёлой представлялась ему дальнейшая жизнь.
Долго так сидел мальчик, пока шум, поднимаемый алкашами в соседней бане, не вывел его из этого оцепенения. Андрей встряхнулся и, сам не зная, почему, стал прислушиваться к этому пьяному базару.
Разговаривали двое.
-Ну и пройдоха же ты, Епим, - сказал один.
-Почему? – спросил тот, кого звали Епимом.
-Как почему? Мне бы никогда в голову не пришла идея, чтобы затащить в магазин Ваську-Печника.
-А пусть не валяется, где не надо! Напьётся и хвастает, мол, я – печник! Пусть теперь в тюрьме печи кладёт! А нам с тобой на целый месяц хватит гужевать. Милиции то что? Они на месте преступления схватили вора и тоже довольны. Ха-ха-ха!
-Коньяк мне не понравился, клопами как будто воняет. Тфу! – сплюнул, слышно, первый.
-Ты, Кузьма, меня держись! Будешь всегда сыт, пьян, и нос в табаке. Красота! Работать не надо! Только языком не мели! Понял?
-Я ж не дурак! От меня никто никогда ничего не узнает. Да и жизнь такая мне уж больно нравится, - осклабился, слышно, Кузьма.
-Ну, давай налей ещё по маленькой, а то в горле совсем пересохло.
В бане забулькала водка, а сердцу Андрея тесно стало в груди, оно заёрзало, зашевелилось и даже пыталось вырваться наружу, когда мальчик понял, о чём идёт разговор между Епимом и Кузьмой. Довольно долго сидел тихо-тихо, стараясь унять бушующую в груди бурю. Затем бесшумно подполз к маленькому окошечку и заглянул вовнутрь. Внутри сидели знакомые мальчику Парша Епим и Дзоля Кузьма. Вот, оказывается, кто магазин то ограбил! А отца туда затащили, чтобы на него всё свалить! Ох, если бы только Андрей мог, так и раздавил бы обоих, как гадких тараканов, чтобы даже мокрого места от них не осталось! Нигде не работают, бездельничают, а каждый день пьяные по селу шатаются. Оказывается, воруют, вот и пьют.
Что делать? Подпереть дверь бани и поджечь? А что тогда станет с отцом? Кто поверит мальчику, что это Епим и Кузьма магазин ограбили? Придётся тогда отцу в тюрьме сидеть. Надо что-то другое придумать. А что?
Надо сначала отойти подальше от бани, чтобы эти паразиты не узнали, что их разговор подслушан. Тихонечко, без всякого шума Андрей отошёл от окна, зашёл за соседнюю баню, затем со всех ног пустился бежать домой. Но постепенно его пыл начал угасать, а затем он и вовсе остановился. А кому он об этом расскажет? И кто ему поверит? Отца в магазине застукали? Застукали. Коньяк из их картофельной ямы подняли? Подняли. Вот и всё! И никак он отцу помочь не сможет. Надо что-то такое придумать и сварганить, а затем это на стол участковому положить, чтобы у того челюсть отвисла, чтобы ему безоговорочно поверили. Вот тогда и отец выйдет сухим из воды.
А вот что бы на его месте сделал Петрович? Вот он бы выход обязательно нашёл. Снял обоих злодеев на видеокамеру, и конец. Тогда не отвертятся. А сможет ли Андрей сделать то же самое? А почему же нет?! Только вот видика у него нет. Надо поговорить с Петровичем, попросить у него на некоторое время. Даст, или не даст, это его дело, а попытаться надо.
Но снова не повезло мальчику. Как назло, Николай Петрович с утра уехал на два дня в город. Его жена – Людмила Ивановна, красивая румяная женщина, ласково проводила Андрея на крыльцо, закрыла дом на замок и сама куда-то ушла. Мальчик, уныло повесив голову, побрёл в обратном направлении. Обернулся через плечо и заметил, что окно в доме Петровича открыто. В затуманенную настигшим горем голову залетела шальная мысль: «Зайду через окно, возьму видеокамеру, сниму этих алкашей, и обратно положу. Никто и не заметит». И вот он шустрой белкой залетел на подоконник, оттуда - в комнату. Высунул голову в окно, осмотрелся, вроде никого нет. Мигом сорвал со стены видеокамеру, спрятал за пазуху и тем же путём назад. Повис на руках и спрыгнул на землю. Хотел тут же убежать, но не смог. Чьи-то железные руки крепко держали его за шиворот.
-Попался, воришка! – услышал над собой грубый хриплый голос. –А ну-ка, показывай, что за пазухой прячешь? Людмила Ивановна!
С большим трудом смог Андрей повернуться и увидел над собой патлатую черноволосую голову конюха Семёна. И откуда его черти принесли сюда в эту минуту? Сидел бы у себя на конюшне да лошадей сторожил. Бегом примчалась Людмила Ивановна – жена Петровича. Ох и стыдно же было Андрею стоять перед ней, хоть сквозь землю в Америку ныряй. Подошли ещё люди.
-Вот, каков отец, таков и сынок, - громко высказалась какая-то женщина.
-Мой отец не вор! – во весь голос закричал мальчик и рванулся изо всех сил, но разве вырвешься из крепких, как клещи, рук Семёна.
И вот Андрей уже в кабинете участкового. И капитан, как назло, оказался на месте. Небось, когда нужен, ни за что его не отыщешь. Капитан сидел за столом напротив Андрея и молча что-то писал на листке бумаги. Между ними на столе лежала видеокамера, на которую только и была надежда мальчика. И вот, надо же так случиться, всё сорвалось. Разве же теперь поверит ему милиционер, воришке? Сидит, слёзы горькие льёт, а тот никакого внимания на Андрея не обращает! И хоть бы что сказал! Сидит себе и пишет! Будто и не видит Андрея. Довольно долго так сидели.
Наконец мальчика словно прорвало и он начал говорить. Рассказал всё, захлёбываясь, перескакивая с пятого на десятое и возвращаясь к уже ранее сказанному, не надеясь, что участковый поймёт его так, как надо. Вытрет рукавом рубахи слёзы и сопли, и дальше говорит. Наконец, закончил, и с полными надежды глазами взглянул на капитана.
-Значит, хотел снять на камеру прямо в бане?
-Да!
-А кассета внутри?
-Да!
-Ну, тогда пошли и снимай, а я за тобой тихонько подойду.
-Значит, вы мне верите?!
-Верю!
-Ура-а!
Вместе вышли на улицу и пошли к бане.
В эту ночь Андрей наконец-то спал крепко и не снились ему всякие кошмары а утром проснулся, когда жёсткая отцовская рука погладила его по голове. Бросился сын на грудь к отцу, крепко-крепко прижался к его небритой колючей щеке.
-Вернулся, папа?
-Вернулся, спасибо тебе, сынок!
Оторвался от отца, заглянул в заблестевшие такие дорогие ему глаза.
-Больше никогда не пей, папа!
Назад в раздел
