Чöла сулалiсны пуяс рытъя паркын,
Быттьö олöм помлань воöм пöрысь йöз.
Найöс надзöникöн лымйыс тöбис-гартiс —
Дзорлун рöма, абу еджыд, абу лöз.
Найö водзвыв быттьö лöсьöдчисны туйö:
Сöстöм паськöм, лöньöм мыгöръяс — и тöв.
Эз и тöдлыны, кыдз пöрысьлуныс суис,
Зыка-шума олöм бöрын пуксис чöв.
И ме кöсйи налы пöся мыйкö шуны,
Но эз лэпты тайöс вöчны падмöм лов.
Здук-мöд кежлö тöвся паркын менам вунлi:
Тайö — пуяс, абу йöз, и кыв оз ков.
Кывъяс важöн нин оз ковны — кадыс лэбис,
Важöн “муналiсны” бабъяс — корис Ен.
А ме, гашкö, коркö öти югыд лунö
Став бур кывсö налы шуа. Сöмын сэн.
Тихо стояли деревья в вечернем парке,
Словно пришедшие к концу жизни старые люди.
Их медленно снег укутывал —
Цвета седины, не белого, не синего.
Они заранее словно собирались в дорогу:
Чистые одеяния, притихшие силуэты — и зима.
И не заметили, как старость настигла их,
после шумной жизни наступила тишина.
И я хотела им от души что-то сказать,
Но растерявшаяся душа не позволила это сделать.
На минуту-другую в зимнем парке я забыла:
Это — деревья, не люди, и слова не нужны.
Слова давно уже не нужны — время пролетело (прошло),
Давно «ушли» бабушки — позвал Бог.
А я, может, когда-нибудь в один светлый день
Все хорошие слова им скажу. Только там.
Подстрочный перевод автора
Назад в раздел
