Необычное название Collegium Fenno-Ugricum сейчас известно во всем финно-угорском мире. На состоявшемся минувшим летом в Ханты-Мансийске V Всемирном конгрессе финно-угорских народов о проекте Collegium Fenno-Ugricum кратко упомянул Президент Венгрии Ласло Шойом. Более подробно об основных направлениях проекта рассказал журналу директор Научного института Collegium Fenno-Ugricum, заведующий кафедрой уральской филологии Сомбатхейского педагогического института имени Даниэла Бержени (Венгрия), профессор Янош Пустаи.

– Янош, что же такое Collegium Fenno-Ugricum?

– Идея проекта Collegium Fenno-Ugricum возникла три года назад – впервые я озвучил ее в ноябре 2005 года. Тогда у нее было другое название.

Сегодня венгерская сторона разработала масштабный образовательный проект, который мы хотим реализовать в сотрудничестве с российскими властями и надеемся получить их поддержку.

Первая часть проекта носит название Collegium Fenno-Ugricum. Она рассчитана на реализацию обучающих программ на родном языке через систему образовательных учреждений, которые мы, венгры, называем коллегиумами. Второй программой, которую нам удалось запустить, стало содействие развитию финно-угорских языков таким образом, чтобы они могли функционировать в качестве официальных.

И, наконец, последняя программа, осуществляемая в настоящее время в рамках проекта Collegium Fenno-Ugricum. Мы готовим и издаем по единой схеме и структуре научно-популярные монографии обо всех финно-угорских этносах России. Обязательное условие подготовки изданий – одновременный выход этих книг на русском и национальных языках. Так были изданы все книги серии «Библиотека Фенно-Угрика» («Bibliotheka Fenno-Ugrica»). Они напечатаны в «карманном» формате, чтобы их было удобно читать в дороге. В России в этом году уже вышли издания о карелах, вепсах, марийцах, удмуртах, мокше, эрзе, коми и других народах уральской языковой группы. Об ижоре, ингерманландских финнах и води рукописи подготовлены, но пока не нашлись средства на их издание. Не вышли пока что и монографии, посвященные нашим дальним зауральским родственникам – хантам и манси.

В перспективе мы хотим перевести монографии о конкретных этносах на все остальные финно-угорские языки. Нужно продублировать их и на английском языке, я планирую рассказать о финно-угорских народах в Европейском парламенте.

Также мы хотим создать литературные антологии финно-угорских народов – от одного до трех томов по каждому этносу. Дальнейшая реализация наших проектов зависит от финансов, но процесс уже пошел, и есть результаты.

– Еще один интересный и перспективный ваш проект, реализуемый в рамках Collegium Fenno-Ugricum, – это летний университет «Хунгарология». Расскажите о нем.

– Этот университет был основан семь лет назад по инициативе известного венгерского историка, профессора Антала Барты. Главным организатором выступила кафедра уральской филологии Сомбатхейского педагогического института имени Даниэла Бержени. В нынешнем году с 18 по 29 августа в венгерском местечке Бадачоньтомай проходили очередные курсы летнего университета «Хунгарология». В этот раз курсы впервые прошли не при кафедре, а в курортном городке.
Организаторы проекта удачно выбрали место проведения курсов: в свободное от учебы время студенты смогли отдохнуть на песчаных пляжах озера Балатон, посетить достопримечательности Венгрии.

В Бадачоньтомай съехались 15 молодых представителей Карелии, Коми, Марий Эл, Мордовии, Удмуртии, Коми-Пермяцкого округа Пермского края и Ленинградской области. На занятиях студенты прослушали вводный курс по изучению венгерского языка, познакомились с культурой и традициями страны. Лекции по социологии, истории, литературе Венгрии, положению проживающих в стране народностей, системе школьного образования и религии читали известные венгерские ученые, такие как Петер Домокош, Пал Тамаш, Ференц Мучи. На последнем занятии каждый студент выступил с 15-минутным сообщением на родном языке. Прозвучали доклады на марийском, коми, коми-пермяцком, вепсском, карельском и удмуртском
языках. Особое внимание в этом году было уделено национальному телерадиовещанию, созданию и популяризации интернет-порталов на национальных языках, которые позволят повысить престиж родных языков среди молодежи.

– Проведение Университета направлено на знакомство молодежи с венгерской культурой, обществом, особенностями исторического, социального, этнического развития, не правда ли?

– Конечно, но главное – это все-таки рассказать представителям финно-угорских народов России о критических моментах венгерской истории, различных аспектах жизни страны, имеющих значение для венгерского национального самосознания и культуры. Мы считаем очень важным распространить знание о том, как венгры преодолевали ситуации, угрожавшие исчезновением венгерской культуры и самосознания. Эти сведения могут понадобиться финно-угорским народам России в
деле сохранения своей этничности, национально-культурном и общественном развитии. Поэтому мы хотели бы среди студентов Университета видеть людей, которые являются активными участниками культурной и общественной жизни у себя на родине.

Основная идея Летнего университета – распространение удачного опыта проявления этнического самосознания – могла бы использоваться во всем финно-угорском мире.

– Кто обучает студентов Летнего университета?

– Лекции читаются известными в Венгрии профессорами, научными и общественными деятелями – лучшими специалистами в своей деятельности. К примеру, один из лекторов – профессор Янош Гуйа – был приглашен из Геттингенского университета Германии, где он возглавляет кафедру уралистики. Вряд ли какой-нибудь обычный
университет может похвастаться такими преподавателями и столь основательной программой по хунгарологии.

– Работа с молодежью – сегодня одно из самых перспективных направлений. Но есть ли у самой финно-угорской молодежи интерес к языку и культуре предков?

– Я часто бывал в университетах финно-угорских стран и регионов и с большим удовлетворением замечал, что на театральных представлениях, проходящих на финно-угорских языках, большую часть зрителей составляют молодые. Они хотят видеть театр на родном языке. В процессе
формирования нового поколения всегда имеется определенная прослойка интеллигенции, которая сознает, почему так важен национальный язык.

Исследования показывают, что, хотя молодежь в целом всё меньше стремится знать язык своих родителей, молодые интеллектуалы хотят хорошо владеть своим родным языком. Необходимо поддерживать их запросы в отношении национального языка и культуры предков. Отрадно видеть, что финно-угорская молодежь не потеряла интереса к родной культуре. Совсем недавно я услышал мордовский рэп и искренне порадовался этому.

Важно, что под эту музыку танцевала не только мордовская молодежь, но и их русские сверстники. Пусть они не знают язык, но они уже не станут антагонистами, противниками своих соседей.

– Как заинтересовать молодежь родным языком?

– Главное – это психологический настрой. Мы сами должны четко понимать, что наши языки – это, во-первых, красивые языки, во-вторых, богатые языки, в-третьих, на этих языках можно выразить всё. Отсюда следует, что мы сами должны выступать и активно использовать свой язык даже ради того, чтобы он звучал как можно чаще. Развивать его и литературно, и терминологически легче, если мы будем понимать, для кого и для чего мы это делаем.

– А что конкретно для этого нужно?

– В качестве первого шага следовало бы составить списки тех государственных учреждений, в которых требуется знание обоих государственных языков. Для детей необходимо составить увлекательные обучающие программы на родном языке. Надо перевести на родной язык жемчужины мировой литературы. Для иностранных фильмов следует сделать синхронные переводы. Перечень предложений можно было бы еще продолжить...

Кажется, что и общественная среда положительно воспринимает подобные идеи. Так,сравнительный анализ, проведенный по данным опросов жителей Марий Эл, показывает, что интерес к марийскому языку со стороны русскоязычных учеников школ республики растет.

Взрослое русскоязычное население относится к идее расширения сферы использования марийского языка еще лояльнее. Почему так важен язык? С одной стороны, это воспитание национальных кадров, национальной интеллигенции. C другой – преподавание национального титульного языка – это гарантия взаимного двуязычия в национальных республиках.

Несомненно, положительным явлением я бы назвал то, что все финно-угорские регионы России приняли законы о языках. Прописана законодательная основа для создания условий развития финно-угорских языков в современных реалиях.

Есть и минус – не везде эти законы выполняются. В регионах нет ни одного случая, когда применялись бы языки титульных народов на уровне правительств, парламентов. В некоторых республиках – даже в столицах – отсутствуют надписи на
родных языках.

Как положительный фактор хотелось бы отметить появление современных учебников для преподавания на родном языке. Новинки в области исторических исследований, фундаментальные научные труды, посвященные традиционной религии финно-угорских народов, – еще один несомненный плюс последних лет. Культура народа должна проявляться во всем многообразии: от академических трудов или фольклорных фестивалей до поп-культуры. Если ограничить национальную культуру исключительно историческими рамками, обращенностью к фольклорному наследию, согласитесь, ее потребителями будет достаточно узкий круг людей. Мир только открывает для себя целый пласт самобытного культурного наследия финно-угорских народов и нужно приветствовать то, что этот процесс двусторонний.

– А какие еще перспективные проекты готовит Венгрия?

– В перспективе, в 2009 – 2010 годах, в рамках проекта Collegium Fenno-Ugricum мы планируем создание единой интернет-сети между университетами финно-угорских регионов России и Венгрии, что позволит проводить конференции и семинары в режиме телемоста. Для этого совсем скоро в Венгрию будут приглашены ректоры государственных университетов Карелии, Мордовии, Коми, Марий Эл, Удмуртии, Югры.

Цель встречи – подписание договоров о сотрудничестве, подготовка и утверждение учебного плана, создание в интернете партнерской сети всех финно-угорских вузов. Тогда, например, лекции из Венгрии или Коми будут слушать студенты всех финно-угорских регионов. Расходы на реализацию этого проекта невелики, но он даст хороший результат. Уже через год-два этот проект начнет воплощаться.

Второй проект будет посвящен созданию учебных пособий по изучению финно-угорских языков, обновлению терминологии, переводу терминов на финно-угорские языки. Это предоставит возможность вести обучение молодежи на самом высоком уровне.

Всё начинается со школы. Поэтому первый пробный проект будет посвящен школьной терминологии на финно-угорских языках, ее созданию и развитию. Он стартует уже этой зимой. В нем будут задействованы рабочие группы из нескольких финно-угорских регионов России. В группе будут работать преподаватели-предметники со знанием национального языка и ученый-языковед. До приезда в Венгрию, в научный институт Collegium Fenno-Ugricum, группы подготовят школьную
терминологию по предметам на национальном языке своего региона, используя действующую русскоязычную основу. Созданный перечень терминов рассмотрит ученый совет института.

Далее рабочая группа, учитывая все предложения и замечания ученого совета, разработает окончательный вариант перечня терминов с переводом на русский язык, определениями и примерами. Следующий этап – издание учебников на национальных языках.

Последнее, что предстоит сделать российским финно-уграм – это ввести полномасштабное преподавание в учебных заведениях на национальных языках.

Беседовал Артур Артеев

В различных районах Республики Коми о ней слагают легенды. Селяне наделяют ее чертами былинной героини, способной разогнать грозовые тучи на небе и вооруженных зеков на земле. Говорят, она видит сквозь землю несметные сокровища, спрятанные там легендарной чудью. О ней с глубоким уважением отзываются десятки и сотни ее учеников, живущих в самых разных уголках России и многих странах мира. Сама Элеонора Анатольевна Савельева говорит о себе скромно: «У меня просто счастливая рука на находки, а всех своих достижений я добиласьблагодаря упорной работе».

Пожалуй, еще одним важным компонентом ее научного и творческого успеха стала глубокая, искренняя любовь к родной земле и своему народу.

Главный научный сотрудник сектора археологии Института языка, литературы и истории Коми научного центра РАН, доктор исторических наук Элеонора Савельева в последние годы перестала ездить в экспедиции. В фондах КНЦ накопилось уже очень много находок из десятков проходивших с ее участием и под ее непосредственным руководством экспедиций. По ее собственному признанию, важнейшей задачей для нее теперь является осмысление всей собранной информации и создание научных и популярных работ по истории и археологии коми народа.

– Элеонора Анатольевна, Вы – ведущий ученый-археолог Республики Коми. Вами пройдено немало километров по лесам и полям родного края в поисках бесценных свидетельств прошлого коми народа. С чего начинался Ваш путь в жизни и науке?

– Я родилась в старинном коми селе Пыёлдино, которое известно тем, что дало Республике Коми и всей России несколько десятков кандидатов и докторов наук. Вообще, коми народ богат талантливыми людьми, это отмечали в своих записках и книгах едва ли не все путешественники и ученые, посещавшие в прошлом Коми край. Мои родители относились к сельской интеллигенции, они были учителями. У меня до сих пор сохранилось академическое собрание сочинений Пушкина 1937 года, которое принадлежало отцу – у него была богатая библиотека. Тем не менее я считаю, что мои корни крестьянские, ведь наша семья происходила из среды простых коми сельчан.

Я связана с родной землей всеми силами своей души и всегда это чувствовала… На долю поколения моих родителей и моего выпали нелегкие времена. Разразилась Великая Отечественная война, отец ушел на фронт и пропал без вести. Мать вышла замуж за отчима, который дал мне мою нынешнюю фамилию. Нам пришлось туго, надо было искать заработки, ведь в семье было восемь человек. Мы подались сначала в село Усть-Вымь, где некогда креститель древних коми Стефан Пермский сокрушил «прокудливую» березу и власть языческих жрецов, а затем уехали на Урал и далее в Сибирь. Какое-то время после войны семья жила в сибирской деревне, где существовал в те времена целый анклав коми поселенцев. Фактически, мы повторили тот путь, которым шли в Сибирь коми крестьяне в XVIII-XIX веках, уходившие на отхожие промыслы.

Когда наша семья снова оказалась в Свердловской области, я поступила в Уральский государственный университет и стала учиться на историка. После первого курса все студенты-историки проходили археологическую практику. Конечно, это романтика – экспедиция, палатки, костер, азарт поиска и первые находки…

Археология, на мой взгляд, это изучение основ всей человеческой истории, ведь подавляющая ее часть скрыта в глубине веков без каких-либо письменных источников. Одним словом, я влюбилась в эту прекрасную науку и каждое лето ездила в экспедиции по Уралу.

– Как же получилось, что Вы вернулись в родные края?

– Возможно, меня не поймут люди, которые никогда не покидали надолго родную землю, но я хочу сказать, что на чужбине всегда испытывала острое, щемящее чувство тоски по Родине. Поэтому, когда я с отличием закончила университет и передо мной встал вопрос выбора места работы, я не колебалась. Я написала письмо в Коми филиал АН СССР, как он тогда назывался, и получила
приглашение-вызов.

31 июля 1959 года я оказалась в Сыктывкаре и разу отправилась в экспедицию. В республике тогда было всего два археолога, я стала третьим. С Григорием Михайловичем Буровым мы поехали на озеро Синдор. Переплыв озеро на лодке, мы вышли на берег и я, отойдя чуть дальше остальных, буквально под ногами нашла клад бронзовых изделий. Да и раскопки, которые мы там провели, дали богатый материал. На следующий год я поехала на Печору с Вячеславом Ильичом Канивцом – и снова мне улыбнулась удача: я приняла участие в раскопках стоянок палеолитического человека в Канинской и Медвежьей пещерах. Как говорили потом мои студенты и коллеги, у меня – счастливая рука, я находила вещи даже на экскурсиях по ранее раскопанным археологическим памятникам, где уже тысячу раз проходили люди.

– Но Вы не просто вернулись на Родину. Вы стали первым в Коми научном центре археологом, который непосредственно занялся изучением древних коми-зырян…

– Кроме Вячеслава Ильича моими учителями в Сыктывкаре стали ученые-этнографы Лев Павлович Лашук, в начале 1970-х годов уехавший в Москву, и Любомир Николаевич Жеребцов. Они уделяли большое внимание проблемам этногенеза коми народа. Наверно, это повлияло и на формирование моих научных интересов. Я решила вплотную заняться изучением археологических памятников древних коми периода Средневековья.

Почему мой выбор был сделан в пользу этого периода? Скорее всего, это произошло потому, что его изучение идет на стыке археологии и «обычной» истории, использующей письменные источники – летописи, хроники, жития святых, грамоты… Очень интересно сопоставлять сведения, которые дают раскопки, с
данными летописцев.

Была и еще одна, пожалуй, главная причина: X-XIV века – это начальный этап формирования народности коми-зырян. Истоки культуры коми восходят к этому времени. Всю свою жизнь я посвятила тому, чтобы представить миру уникальную, самобытную древнюю культуру моего народа.

Вслед за историком, этнографом и археологом Алексеем Семеновичем Сидоровым, который исследовал памятники древних коми до войны, я поехала по районам республики и прилегающим к ней территориям. На Выми я раскопала много памятников, относящихся к дохристианскому периоду формирования народа коми – это важно, так как после принятия христианства традиционная культура во многом изменилась, а потом началась и древнерусская колонизация зырянских земель. Я побывала в экспедициях на средней и нижней Вычегде, ездила на Лузу и Сысолу, сплавлялась по Вашке и Мезени в Удорском районе, вела раскопки в примыкающем к Коми Ленском районе Архангельской области. В итоге мне удалось восстановить картину расселения, материальной и духовной культуры предков современных коми-зырян.

– Ваши научные открытия не «законсервированы» в толстых монографиях и фондах архивов – Вы щедро делились ими
с молодежью.

– В 1972 году в Сыктывкаре открылся университет. Я благодарю свою судьбу и первого ректора СГУ Валентину Витязеву, пригласившую меня работать в университете. Это были, пожалуй, самые счастливые годы моей жизни.

Видимо, мне от родителей передалась педагогическая жилка, которую хорошо чувствовали студенты-историки, хотя я была весьма требовательным преподавателем. В экспедициях у нас царило неформальное общение. Обычно мы располагались лагерем неподалеку от какой-нибудь деревни, в которую затем наносили
визиты с лекциями и концертами. Мои младшие коллеги по институту сейчас привозят из своих экспедиций записи легенд и былей о моих экспедициях 30-40-летней давности.

Приходилось и нелегко. Так, по Выми в те годы было много лагерей и зон спецпоселений. По окрестностям бродили беглые зеки, спецпоселенцы, вышедшие на волю и осевшие в деревнях бывшие заключенные. Приходилось поддерживать в отряде строгую дисциплину, а местные жители были уверены, что я носила с собой пистолет, которого, конечно же, у меня не было.

Многие мои студенты достигли высоких вершин в науке и административной сфере. Любовь Максимова сейчас декан исторического факультета СыктГУ, Пётр Котов возглавляет на истфаке кафедру. Выпускник истфака Валерий Коробов – министр национальной политики Республики Коми, а Олег Азаров – заместитель министра культуры… Мои ученики работают и в школах, и в вузах, и в министерствах, их можно найти даже за рубежом. В сегодняшнем Институте языка, литературы и истории
Коми научного центра более половины ученых среднего возраста – мои бывшие студенты, среди них есть доктора наук, являющиеся гордостью науки республики.

– Доходят ли накопленные десятилетиями Вашего труда знания по истории коми этноса до широкой общественности?

– Популяризация научных знаний и открытий является одной из главных задач, стоящих перед настоящим ученым. К сожалению, мы еще мало издаем книг по археологии и истории нашей республики.  Не без моего участия вышли такие фундаментальные работы, как «Атлас истории и культуры Республики Коми» и «Археологический атлас Республики Коми».

В соавторстве с учеными Коми научного центра мной издан ряд научно-популярных работ, среди которых наиболее удачной я считаю книгу «По следам легендарной чуди». Надо бы сделать новое издание этой работы, дополнив его свежими данными. Жаль, не хватает времени… Сейчас, например, я готовлю объемную публикацию по Жигановскому могильнику, раскопанному мной на Выми, – а там только могил 307 и многие – с богатым инвентарем.

Хотелось бы издавать книги по истории республики в гораздо большем количестве, как это делается, например, в Марий Эл и Удмуртии. Мне звонят люди из Москвы, Петербурга – спрашивают новинки, но их почти невозможно найти в магазине. Тиражи изданий невелики, они рассылаются по школам, библиотекам, но многие готовы приобрести эти книги для себя. Полагаю, нашим книгоиздателям надо подумать над увеличением тиражей. Выпуск таких изданий крайне важен еще и потому, что их прочтение способствует воспитанию чувства патриотизма, любви и уважения к прошлому и настоящему своей малой родины. Всё, чем живет сегодня традиционная культура коми народа, было заложено еще в древности. Да, все мы сейчас являемся носителями в том числе общеевропейской культуры, но то особенное, что нас выделяет на общем фоне, – это как раз традиционная культура этноса.

– В чем, на Ваш взгляд, заключаются особенности культуры коми-зырян?

– Надо понимать, что культура каждого народа уникальна, она формируется в условиях специфического комплекса природного и социального окружения. Так и древние коми адаптировались к географическим условиям северной тайги, которую мы называем Пармой…

Мы, коми, очень толерантный народ. В древности коми охотники были рассеяны на огромной территории, имели в своем распоряжении богатые природные ресурсы. Не было нужды ни с кем враждовать из-за земли или воды. До прихода русских ушкуйников и дружинников коми не имели боевого оружия,у них было только охотничье снаряжение. Коми просто не представляли себе, что можно убить другого человека. И даже тогда, когда в Коми край пришли славянские поселенцы, не возникло никаких проблем: места хватало всем.

Я вела раскопки городищ XII века, материалы которых показывают приход славянского населения в коми земли. Так, например, на Пожегодском городище уже тогда образовалось смешанное коми-славянское население. Коми и русские заключали браки. Конечно, западная часть древних коми, проживавших по нижней Вычегде, Виледи и, возможно, Пинеге подверглась ассимиляции русскими, однако известны и обратные примеры.

Возьмите фамилию Рочев – с коми языка переводится как «русский». Возможно, основатели этих фамилий были пришлыми русскими мужиками, которые осели в Коми, а их потомки перешли на коми язык и гармонично влились в состав коми этноса.

Я полагаю, что говорить о древнерусской колонизации Коми края можно только в контексте мирного переселения сюда выходцев
из центральных областей Руси. Нельзя придавать этому термину современное политическое значение, модернизировать его. Это было просто освоение территории – такие же крестьяне, торговцы шли на полупустынные земли и садились тут жить бок о бок с коми охотниками и земледельцами. Вхождение Коми края в состав Русского государства было длительным процессом. Сначала наши земли осваивал Великий Новгород, потом сюда пришли ростово-суздальцы, наконец, Коми досталась Москве.

И сегодня коми мирно живут на своей земле рядом с представителями более чем ста национальностей. Конечно, процессы русификации продолжаются, однако в последние годы в Сыктывкаре всё чаще слышна на улицах коми речь…

Беседовал Юрий Попов

Народ десяти

Еще недавно я гордилась, что знаю целый народ в лицо. Что я знаю все имена, голос каждого и разницу в крепости пожатия
руки. И лишь теперь, когда весь народ можно пересчитать по пальцам, я понимаю, что знание это горько и тяжело.

Десять старых людей, говорящих на водском языке, в деревнях Лужицы, Пески и Краколье в низовьях реки Луги. Чуть более
двадцати помнящих, что они на самом деле – «ваддялайзет», а не «чудьи», как их иногда до сих пор называют русские соседи. И сотни не помнящих и не знающих ничего.

Есть народы, великие по своей истории и культуре, и есть народы, которые великими были. Есть народы, у которых существует прошлое и будущее, и есть народы, у которых осталось только прошлое. И говоря о води, я буду рассказывать о прошлом.

Немного истории

Мало кто знает, что водь, наряду с ижорой – древнейший известный нам народ Северо-Запада России. Исторические сведения о води очень скудны и относятся лишь к периоду Средневековья, хотя, возможно, древние сообщения о «чуди» касаются этого небольшого этноса. Поскольку водь жила на окраинах новгородских владений, русские летописи обходят ее историю молчанием, подмечая только самое видимое – бедствия и войны. Так, Новгородская первая летопись сообщает, что 23 октября 1069 года новгородцы одержали победу над полоцким князем Всеславом: «…велика бяше сеця вожаном, и паде их бещисльное число». Усиливающаяся власть Новгорода была довольно суровой. Так, после нападения «немцев» (т.е. ливонских рыцарей) на водь в 1240 году и основания ими «города в Копорьи погосте» князь Александр уже через год разрушил эту крепость. Причем часть пленных «немцев» была отпущена им на свободу, но изменники-вожане были повешены.

Находки серпов, кос и жерновов в средневековых могильниках води говорят, что основным занятием этого народа уже в те времена было земледелие. Оно давало возможность вести сытную жизнь, но периодически налагало тяжелую дань – неурожаи и голод. Летописи скудны на эмоции. Но как страшны были последствия голода 1215 года, если обычно сдержанная рука монаха выписывала эти известия неровными буквами и строками.  Люди питались сосновой корой, липовым листом и мхом. Беднейшие дарили своих детей другим людям, чтобы хотя бы они спаслись от голодной смерти. Умершие лежали надорогах, полях и торговых площадях – и было их столь много, что хоронить уже было невозможно. «Вожане помроша, а останьке разъидеся».

Водь хорошо знали жители Великого Новгорода. Одна из частей города носила название Водский конец. Территория, названная в летописях Водской землей, была основной частью новгородских владений на северо-западе. А в Ливонии все северо-западные новгородские земли получили название «Ватланд». В 1478 году, когда Новгород был покорен Иваном III и все его владения были разделены на территории пятины, одна из таких пятин стала называться Водской.

Сохранились оброчные книги, составленные около 1500 года, где содержится опись почти всех земель Водской пятины, указаны все деревни, все дворы и даже все имена и клички хозяев. Там записано, у кого какая пашня и чем должно платить хозяину налог: кто отдавал хлеб, кто – железные сковороды, а кто грузил и отправлял в Новгород целые возы корюшки. Мы зримо можем представить, чем занимались и как жили люди на этих землях полтысячелетия назад.

Скверные молбища идолские

Впервые о язычестве води мы узнаем из написанного в конце XII века послания папы Александра III первому епископу шведского города Уппсала Стефану. И хотя в 1255 году для этих земель Римом был назначен католический епископ, водь официально считалась православной. Но корни язычества в народе были очень сильны. Через три столетия, в 1534 году, архиепископ новгородский Макарий уведомлял великого князя Ивана Васильевича, что в Водской пятине существуют многие идолопоклоннические суеверия и что у местных народов имеются еще «скверные молбища идолские». Своих мертвых язычники хоронили не по погостам, а по курганам и «коломищам» (от общефинского слова «калма» – «мир мертвых»), к новорожденным призывали «арбуев» (жрецов). Водские женщины после замужества брили головы и носили «мертвеньи» одежды. Великий князь приказал «прелесь ону искоренить»: разрушались мольбища, рубились и сжигались сакральные рощи и деревья, сбрасывали в воду священные камни, колдунов-«арбуев» отправляли в Новгород для расправы.

Но трудно отыскать среди народов Северо-Запада России население, более полно сохранившее свои древние верования и обычаи, нежели водь. Еще в середине ХХ века вожане по-прежнему поклонялись старым деревьям, огромным камням, родникам и колодцам. Даже лет двадцать назад, приехав в водские деревни, можно было попасть в иной, таинственный и заповедный мир, где всё было одушевлено. Дом и семью защищал домовой, свой дух-покровитель был и у домашнего скота. Вспоминаю, как в очередной экспедиции договорились с бабушкой о мытьё в ее бане. Три группы исследователей она пропустила, а затем встала в дверях и сказала строгим голосом: «Всё! Теперь моется банник».

Домашние духи часто приближались к людям в виде змей – именно поэтому ужей всегда любили и прикармливали. В лесу хозяйничал леший. Своих духов имели каждый камень, дерево и цветок. Духи жили в реках, ручьях и болотах. Чтобы защищаться от них, нужно было знать сотни заговоров, чтобы примириться с ними, нужно было приносить жертвы. Я сама еще 20 лет назад видела обряд приношения жертвы духу дома: старая водская женщина полила южную стену своего дома кровью только что убитого барана. «Это чтобы всё в доме было хорошо, – говорила она. – Так делала и моя мать, и ее мать, и все».

Золотой лесной король

Это поучительная история о том, как я с водской бабушкой ходила в лес. Поучительная, потому что я позорно представляла собой жительницу современного города, оторвавшуюся от своих корней и от того забытого нами великого чувства единого целого со всем живым и с тем, что мы считаем мертвым.

Началось с того, что я оказалась неправильно одета. На мой взгляд, я очень тщательно подготовилась для похода в тайгу. Но, по мнению бабки, красный цвет моего платка должен был вызвать отрицательную реакцию со стороны лешего. Затем я стала петь в лесу. Это тоже оказалось ужасно плохо: «Леший этого не любит. Начнет кружить».

Когда я в глухом лесу (а дело происходило на Кургальском полуострове, где каждый год пропадают люди) потеряла старушку и стала громко кричать «эге-гей!», тут же она появилась и сердито стала учить меня, что в лесу существует особый язык и «эгегейкать» – это мужской лесной язык, а по-женски надо только «аукать», иначе леший рассердится.

Наконец, бабушка устала и решила поесть. И тут я совершила самую страшную ошибку: положила еду на пень. Секунду спустя, увидев перед собой искаженное лицо, я поняла, что оставила бабку голодной. Земля – жилище мертвых, и во всё, что стоит на ней, вхожи души умерших. Издавна вожане ели, положив еду только на скатерть, даже если эта скатерть была расстелена на
полу. Скатерть – разграничитель мира живых и мира мертвых, откуда приходят все болезни и несчастья.

В конце концов леший «завертел» нас. Забудьте все школьные природоведческие навыки. Поверьте, что в лесу муравейники располагаются в любой стороне от дерева и мох тоже имеет абсолютную свободу выбора роста на древесных стволах. Я быстро представила себе, как, продираясь сквозь еловые завалы, несу обессилевшую от голода бабку на спине и, отбиваясь от медведей (а я не раз встречала их в местных лесах), через месяц выхожу к людям. И вдруг моя бабушка села на землю и запела. По-русски это звучало бы так:

Лесной петух, золотой павлин,
Золотой лесной король,
Лесной петух с золотым гребнем,
Откуда увел, туда приведи,
Направь правила к дому.
Пусть не колдует колдун,
Пусть завистник не смотрит…
Через два часа мы вышли к нашей деревне.

Опять история

Водь никогда не была большим народом. Древние водские памятники обнаружены в западной части Ленинградской области. В середине XIX века численность води составляла всего 5148 человек. В ХХ веке водь постигла та же судьба, что и ингерманландских финнов и ижор. Уже в переписи 1959 года водь не упоминалась. Нет ни одного человека, в паспорте которого была бы запись – «водь».

С первого взгляда вожан трудно выделить среди представителей других прибалтийско-финских народов. Есть, впрочем, у вожан две особенности. Вопервых, представители води исключительно светловолосы. Пожалуй, это был самый белокурый народ в мире: у 80% мужчин и у 76% женщин волосы белели, как снег, или золотисто желтели, как прибрежный песок.

Нельзя оставить без внимания еще одну сторону внешнего облика води, которая всеми признается главной, хотя она и не поддается точным измерениям. Речь идет о красоте. Еще в конце XVIII века замечательный исследователь местных народов Фёдор Туманский писал: «Женщины чюдские (водские — О.К.) все вообще красивы, имеют веселый, приятный и заманчивый взгляд, быстрые глаза, большие голубые… росту они хорошаго, волоса почти у всех светло-русые, тело имеют здоровое, нежное, белое и чистое».

А знаменитый финский историк Портан с сожалением признавал, что водские женщины намного красивее финских и русских. Сразу бросались в глаза и особенности характера: вожане казались более быстрыми, живыми и открытыми по отношению к другим людям, чем представители соседних народов. В XVIII веке очевидцы подмечали такие черты вожан, как «весьма острый разум, скорое понятие».

Эта природная живость проявлялась и в языке. Водская речь была очень живой. Не случайно у всех находился ответ на водскую загадку: «Гудит-трещит за золотым замком» (язык). А жители деревни Куровицы на реке Луге порой советовали друг другу: «Привяжи язык к уху, чтобы меньше болтал».

Пробный брак

Действительно, всё лучшее и разумное можно найти в прошлом. Когда-то у води существовал так называемый пробный брак, когда молодые люди держали у себя невест от пяти недель до полугода, «а будет им которая девка или вдова по любви, и они де с теми и венчают… а будет не по любви, и они де отсылают их от себя».
А было и такое, близкое нашему представлению о брачной свободе: наряду с первой женой муж мог иметь и других жен. Но и женщины тоже могли жить «с иными людьми».

Ванха баба

Выделялась водь и необычностью своей одежды: без лишних вопросов можно было сразу определить, кто прошел мимо – девушка, молодка, женщина старшего возраста или старуха.

Красив, но сдержан был девичий костюм, в нем сочетались два основных цвета – белый и красный. Белые волосы и белая одежда дополнялись двумя красными суконными нагрудниками в форме полумесяца и двумя же красными набедренниками «каатырыд», свисающими сзади по бокам. Взрослые девушки свои распущенные волосы покрывали маленькой невероятно красивой шапочкой, сплошь вышитой светлым бисером, оловянными бляшками и раковинами каури. Родина этих ракушек – воды Индийского океана. Вы можете себе представить, как эти раковины везли за тысячи километров, чтобы в далеких, глухих деревнях женщины с их помощью оберегались от злых духов?

Когда женщина выходила замуж, ее костюм становился ярким и нарядным. Ее сарафан был синим, поверх него надевался второй, тоже синий передник. И эти передники, и белая рубаха украшались сложнейшей многоцветной вышивкой, бисером, жемчугом, полудрагоценными камнями. Голову замужней женщины брили (вспомните сообщения XVI века о бритых женках!), чтобы духи-покровители рода невесты, всегда враждебные роду жениха, не перешли вместе с невестой в дом мужа. Такой обряд в отголосках существовал у многих европейских и азиатских народов, а у води он дожил до начала XX века. Бритую голову венчал белый сложный высокий головной убор.

Когда женщина обзаводилась ребенком, ее головной убор становился красным, а одежда – почти не украшенной. Через 10-15 лет (иногда по желанию мужа) надевали вожанки одежду старух – белую длинную рубаху и сложный полотенчатый головной убор. А вот передники, набедренники, всевозможные украшения носить «ванха (старая) баба» не имела права.

Настоящее

И сейчас води как будто и нет. Среди многих старинных водских поговорок одна стала пророческой: «Земля и деревья будут, а нас не будет». Народ исчезает на глазах и уход одного уменьшает народ на одну десятую. Ответ на вопрос о национальности сначала всегда звучит: «Мы русские». После второго вопроса признаются: «Мы ижоры». И лишь изредка, после убеждений соглашаются: «Мы ваддья». Среднее поколение с трудом вспоминает, а дети совсем не знают, что они – водь.

Что останется, когда умрет последний старик-вожанин? Память в научных статьях и словарях? Краткое упоминание в курсе истории Отечества? Непонятный смысл названий Пиллово, Ундово, Маттия и многих других? Неужели всё так безнадежно?

Будущее

Безнадежность не абсолютна. И у нее есть свои ступени. В свое время, 150 лет назад, только возрождавшуюся финскую нацию объединило так называемое движение фенноманства. Смысл его таков: сохраниться и выжить может лишь образованный народ.
Лишь когда человек знает историю и культуру своего народа, тогда приходит национальная гордость и истинное национальное самосознание. Этого не было и нет для малочисленной води.

Но это еще может быть. Да, физически народ не восстановить. Но сотни потомков води должны знать свои корни. Они и те, кто еще живы, должны иметь право и, главное, возможность узнать, кто они, понять свою историю и, может быть, даже выучить свой забытый язык… И есть люди, хоть их и мало, которые могут это сделать и которые уже что-то делают: беспамятствующим должно возвращать память, незнающим должно давать знание.

Ольга Конькова

Водь – народ прибалтийско-финской подгруппы уральской языковой семьи, проживает на Северо-Западе России. По всероссийской переписи 2002 года численность вожан составляет 73 человека. Водь ныне проживает в деревнях Лужицы и Краколье Кингисеппского района Ленинградской области.

Традиционные занятия води – земледелие и животноводство, озерное и морское рыболовство, лесные и отхожие промыслы.
В настоящее время в деревнях современного проживания води проходит активная работа по сохранению и развитию водского языка и культуры.

Ежегодно, начиная с 2000 года, в июле в деревне Лужицы проходит водский праздник «Лужицкая складчина». В программе праздника – знакомство с древней и современной историей водского народа, жизнью водской деревни и судьбой ее жителей,
выступления фольклорных коллективов и застолье вскладчину. В 2003 году на празднике впервые были представлены водский герб, гимн и флаг, продемонстрирован праздничный обряд поклонения кресту и иконе. К празднику была издана первая книга водских сказок на водском языке с русским переводом. В Краколье создан детский водский ансамбль «Линнут» («Птички»), который успешно выступает и на деревенских праздниках и на фестивалях.

С 1998 года в деревне Лужицы дважды создавался Водский музей (сожжен в 2006 году). В 2005 году была зарегистрирована автономная некоммерческая организация «Общество водской культуры».

Целью Общества является культурно-просветительская деятельность, которая осуществляется в виде проведения фотографических и художественных выставок, концертов народной музыки.

В 2000 году сохранением и развитием культуры води стало активно заниматься «Общество ижоры и води», а с 2002 года – Центр коренных народов. Центром дважды была издана научно-популярная книга «Водь. Краткий очерк истории и культуры», подготовлены издания по водскому костюму и традиционной культуре. Успешно работает группа реконструкции водского костюма – возрожденные костюмы демонстрируются в музеях Петербурга, Эстонии и Финляндии.

Центр проводит лекции по истории и культуре води в Санкт-Петербурге и деревнях Ленинградской области. Фолк-группа коренных народов «Корпи» ведет активную научную и просветительскую работу по возрождению водского фольклора, что отмечено многочисленными грамотами и дипломами. Национальная фотогруппа «Ууси каарти» организует концептуальные фотовыставки, посвященные культуре и истории води, судьбам вожан.

В 2003 году при содействии Центра совместно с петербургской киностудией «Этнос» создан документальный фильм «Водь. Прошлое и настоящее исчезающего народа». При Центре коренных народов действуют постоянные курсы водского языка.

Силами Центра создан мобильный Музей коренных народов Петербургской земли, в котором представлены уникальные фотографии, старинные предметы и реконструированные костюмы води. В 2008 году «Общество ижоры и води» совместно с Центром коренных народов проводит в водских деревнях «Национальную мобильную школу», программа обучения которой включает лекции по истории и культуре води, практические занятия по фольклору, танцам, ремеслам.

Конькова Ольга Игоревна (автор статьи)

Родилась в Ленинграде, по национальности – ижорка.

Окончила отделение структурной и прикладной лингвистики филологического факультета и отделение археологии исторического факультета Ленинградского государственного университета. В 1993 году окончила аспирантуру Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера)
РАН. Кандидат исторических наук. Область научных интересов – этническая история и культура води, ижоры и
ингерманландских финнов.

В 1992 году вступила в «Общество ингерманландских финнов», с 1996 года – член «Общества ижоры и води», с 2000 года возглавляет общественную организацию «Центр коренных народов».
Член Международного консультативного комитета финно-угорских народов от ижоры.

Воспитывает дочь.
 

Накануне Дня государственности Республики Коми (21 августа) в селе Выльгорт Сыктывдинского района открылся уникальный Центр народных ремесел, названный в честь героини коми мифологии – дочери Солнца Зарани. Здание, оснащенное современным оборудованием, построено с учетом самых передовых технологий.  Здесь ремесленному мастерству смогут обучаться как дети, так и взрослые, в том числе – с ограниченными возможностями.

Возведение Центра народных ремесел с самого начала находилось под личным патронажем Главы Республики Коми Владимира Торлопова. Он часто бывал в Выльгорте, интересовался ходом строительства.

– Я помню, как всё начиналось. Глава района обошел множество кабинетов, прежде чем попал ко мне, – сказал на открытии Центра руководитель республики. – Он объяснил, что хочет построить Центр, который поможет возродить утраченные ремесленные традиции. Мне показалось, его идея заслуживает
внимания. Прошло немного времени – появился Центр народных ремесел. Здания с такими функциональными возможностями и настолько красивого нет ни в одном городе Северо-Западного региона, а может быть, и во всей России. Мы всегда готовы помогать тем руководителям, которые хотят сделать нашу республику лучше, и будем вкладывать средства, чтобы Сыктывдинский район превратился в настоящий центр этнотуризма.

Когда Главу Сыктывдинского района Артура Рудольфа спрашивают, как появилась идея строительства Центра народных ремесел, он неизменно отвечает, что она вызревала десятилетиями в самом народе, а роль администрации района заключалась лишь в том, что она нашла средства для ее воплощения. Он несколько лукавит. Безусловно, именно благодаря его энергии и желанию у сыктывдинцев появилась своя визитная карточка.

Центр народных ремесел – это первое здание в целом архитектурном комплексе, который планируется возвести в центре села. На очереди – строительство храма, который будет носить имя новомученика Евфимия Выльгортского (Кочева), расстрелянного в 1937 году за попытку помешать взрыву Сретенской церкви. В то же время построят общежитие гостиничного типа для детей из районов республики, кузнечный цех, где можно будет заниматься чугунным литьем, художественной обработкой металлов, чеканкой. В итоге в селе появится комплекс республиканского значения, направленный на развитие культуры и ремесел финно-угорских народов.

Посмотреть на Центр народных ремесел еще на стадии его строительства приезжали экс-министр культуры Российской Федерации Михаил Швыдкой, спикер Государственной Думы России Борис Грызлов, певица Валентина Толкунова, народные мастера из разных уголков России. И все говорили одно и то же: Глава района затеял нужное, по-настоящему необходимое дело.

– Мы должны понимать, что ремесло – это один из основных показателей самобытности народа. Нельзя терять тех культурных традиций, которые были присущи нашей республике. К примеру, мы хотим возродить одно из сложнейших ремесел – вязание на коклюшках. Это занятие было широко распространено в сыктывдинском поселке Нювчиме. Сейчас секреты этого мастерства во многом утеряны. Кроме того, будем популяризировать ремизное ткачество, основанное на традициях коми народа XVII – XVIII веков, – рассказал Артур Рудольф.

Уже сегодня на базе Центра можно обучаться шести ремеслам: керамике, деревообработке, ткачеству, росписи по ткани, компьютерной графике, лоскутной вышивке. Скоро появится оборудование для резьбы по кости и орнаментального вязания.

В дальнейшем планируется развивать до двадцати видов ремесел. Центр будет выполнять поисковые, научные, образовательные и социальные функции. Любой безработный сможет пройти здесь переквалификацию и стать надомным мастером. Для этого подписан договор с районным центром занятости. Кроме того, наряду с обучением ремесленники будут выезжать в творческие поисковые экспедиции, в первую очередь, по республике, а также другим районам Севера. Во время выездов
мастера получат возможность пообщаться с носителями ремесленнических традиций, перенимать у них полезные навыки. По результатам поездок будут готовиться публикации.

У любого праздника, проходящего в Сыктывдине, всегда своя изюминка. Не стал исключением и день открытия Центра. На глазах у гостей мастер из города Богородска Нижегородской области Сергей Зарубин в футболке с надписью «Не боги горшки обжигают» показал свое умение лепить горшки, а потом расписывать их с помощью мучной болтанки – смеси воды, муки и растительного масла. Мастер предложил Главе республики попробовать себя в роли гончара. Владимир Александрович не растерялся – снял пиджак, надел фартук и самостоятельно вылепил горшок. Мастера оценили его работу на «отлично». Потом Сергей Зарубин научил руководителя региона расписывать горшки по своей собственной технологии. Достав специальными щипцами горшок из печки, нагретой до 900 градусов, он быстро окунул его в мучную болтанку, а потом в ведро с холодной водой. Получился узор «под античность». Глава республики сделал то же самое. Его произведение тут же ушло на продажу.

За всем этим действом с любопытством наблюдали местные мальчишки. Один из них попросил мастера из Богородска научить его такому же ремеслу. Тот посоветовал ему обратиться в Центр народных ремесел: «Кто знает, может быть, в будущем именно тебе предстоит стать самым известным гончаром России».

Лилиана Эйхман

Многим из нас памятны 90-е годы прошлого столетия: развал Союза, жуткая инфляция и не менее страшный дефицит товаров. Но как раз в это время произошел настоящий взрыв народного самосознания, когда люди почувствовали интерес к истории, культуре и обычаям своего народа. Карелия в этом смысле не стала исключением – именно в начале десятилетия в республике появились первые национальные объединения: Союз карельского народа, Ингерманландский Союз финнов Карелии и Общество вепсской культуры.

Поначалу общества действовали сами по себе, но логика подсказывала – коренным народам Карелии надо объединяться, чтобы решать общие задачи по сохранению и развитию своих языков и культур. Тогда и решено было создать некий общественный центр, который взял бы на себя этот труд.

– Идею тогда поддержали в Комитете по национальной политике Карелии, – вспоминает первый директор республиканского Центра национальных культур Людмила Григорьева. – Конечно, были определенные трудности, но 21 октября 1992 года торжественное открытие Центра все-таки состоялось.

Первые шаги нового учреждения были весьма энергичными. Уже в 1993 году в помещениях Центра начали заниматься дети – участники ансамбля кантелистов «Kulkuset» («Колокольчики»), музыкальная театр-студия «Iloine» («Радость»), ансамбль «Lasten piiri». И, конечно, уже тогда начались выступления карельского хора «Oma pajo» («Своя песня») и хора финновингерманландцев «Inkeri».

Впрочем, в деле сохранения культуры коренных народов в первую очередь надо было позаботиться о сохранении их языков – и уже тогда в Центре открылись курсы по изучению финского, карельского и вепсского языков. Центр стал местом общения на родных языках. «Курсы были настолько востребованы, что многим желающим изучать языки приходилось отказывать, – вспоминает Людмила Григорьева. – Всплеск интереса к языкам народов Карелии наблюдался не только у представителей этих народов, но и у тех, кто не имел к ним прямого отношения».

Вскоре в Карелии стали появляться и другие национально-культурные общества, которые не хотели отставать от представителей коренных национальностей. На базе Центра начали работу общества русской, украинской и еврейской культур, а затем свои объединения создали карельские грузины, греки, белорусы, татары. Уже в середине 90-х годов прошлого века Центр провел фестиваль народов Карелии под названием «Онежский Вавилон».

Еще одним интересным проектом стала «Неделя искусств современной Карелии»: на этом фестивале произошла встреча карельской, русской, вепсской и ингерманландской культур: общались творческие коллективы Центра, представители общественных организаций республики. А еще были День Калевалы, День славянской письменности и культуры, праздники Инкери, Ханука, Дни украинской культуры и много других мероприятий, показывавших всё богатство и разнообразие культур народов, проживающих в Карелии.

Через некоторое время на базе Центра и при поддержке Общества вепсской культуры начал свою работу Молодежный информационно-правовой центр коренных народов «Nevond». Появились новые проекты, успешно действующие и в настоящее время: международный культурный марафон «Калевальская мозаика», фестиваль «Национальная палитра Карелии», татарский национальный праздник «Сабантуй». Специалисты Центра создали коллекцию национальных костюмов коренных народов Карелии.

– За 16 лет наши цели и задачи практически не изменились, – рассказывает нынешний директор Центра Людмила Давыдова. – Мы должны сохранять всё национально-культурное богатство народов, проживающих в Карелии.

Республиканский Центр национальных культур превратился в большое учреждение, в котором трудится почти полсотни человек. Нет в Карелии района, в котором сотрудники Центра не вели бы свою работу. Крупные мероприятия, как правило, не ограничиваются только столицей республики Петрозаводском или одной площадкой.

Сейчас на базе Центра действуют 24 творческих коллектива, общее количество их участников превышает полтысячи человек. Впрочем, удивляться тут нечему. Как говорит Людмила Давыдова, двери Центра открыты для всех. «Мы активно взаимодействуем с национально-культурными обществами в сфере совместных этнокультурных проектов. Это необходимо для стимулирования творческого потенциала обществ и расширения их деятельности с целью формирования диалога этнокультур и, конечно, сохранения их языков».

Кстати, языки – это еще одно направление работы Центра. Все желающие могут совершенно бесплатно изучать здесь вепсский, карельский, украинский и даже арабский.

Когда Людмила Давыдова показывает перечень мероприятий на текущий год, возникает удивление – когда же всё это успеют сделать специалисты Центра?.. Однако они за каких-нибудь полгода успешно организовывают международный фестиваль «Эпосы народов мира в гостях у «Калевалы». А ведь кроме него Центр успевает проводить десятки других значительных мероприятий. В итоге в День Республики Карелия в Петрозаводске происходит нечто грандиозное. В столицу республики прибывают представители народов, создавших всемирно известные эпосы. Как вам греки с их бессмертными «Илиадой» и «Одиссеей», а киргизы с «Манасом», а представители финно-угорского мира с «Калевалой» и другими произведениями? Петрозаводчане не просто услышали исполнение эпосов, но и увидели их в картинках, скульптурах, танце и даже дизайне.

Центр национальных культур Карелии – настоящий центр притяжения народов. Всех народов, живущих на гостеприимной карельской земле.

Ростислав Гладких

Когда рейсовый автобус Москва – Егорьевск пересекает подмосковную реку Нерская, пейзаж за окном меняется. Дачные поселки и поля остаются позади, дорогу окружает хвойный лес и низкие перелески. Мы в Мещере, где до сих пор, несмотря на более чем столетнюю практику осушения болот, большая часть земель занята лесом и водными пространствами: всё теми же болотами, прудами на бывших карьерах, речками и озерами. Почвы здесь песчаные – моренные, слишком бедные для ведения полноценного сельского хозяйства.

Мещерская низменность представляет собой единообразную территорию в плане ландшафта, что и предопределило единство традиционной культуры местных жителей, финно-угорской по своей природе. На моренных островах среди болот и ручьев-протоков селились небольшими родовыми деревушками охотники, более плотными группами на больших озерах проживали рыболовы – в точности так, как это происходило на финно-угорском Севере России. В этом плане Мещера уникальна – здесь самая южная точка северного типа заселения. Например, южнее села Солотча, которое расположено чуть севернее Рязани, больших массивов сосновых боров больше нет.

Быть бы этой земле малозаселенной, если бы не таинственная катастрофа на рубеже первого и второго тысячелетий нашей эры. Две тысячи лет назад предки летописной мещеры, известные под именем рязано-окской археологической культуры, селились на Оке. Это были суровые финно-угорские воины. В их захоронениях, даже женских, полно военной амуниции. Но на рубеже тысячелетий с рязано-окцами случается загадочное явление: жизнь на Оке замирает. Что-то заставило воинственный этнос укрыться за непроходимыми болотами в южной тайге.

Почти одновременно с этим событием в бывшие охотничьи и рыболовецкие угодья рязано-окцев хлынул поток переселенцев с юга. Они принесли с собой яркую поволжско-финскую материальную культуру. Это мы узнали в Государственном Историческом Музее в Москве от археологов, которые занимаются изучением мещеры и рязано-окцев.

Первое упоминание о мещере в древнерусских летописях содержится в «Повести временных лет» (XI век), где это племя называется вместе с мерей и муромой в качестве данников киевских князей. Впоследствии мещерские земли располагались на границах трех могущественных русских княжеств: Владимирского, Московского и Рязанского.

Мещера встречается и в более поздних русских документах XIII – XV веков, причем во времена похода Ивана Грозного на Казань князь Андрей Курбский прямо указывает на существование «мордовского языка» в Мещерской земле. Вполне вероятно, что известный оппонент грозного царя имел в виду мещерский язык, родственный эрзянскому и мокшанскому. Некоторые данные о мещере могли сохраниться и в арабских источниках, так как есть указания на то, что до мещерских земель доходили мусульманские проповедники.

Центром западно-мещерских земель стало село с недвусмысленным названием – Мещерка. Сегодня это урочище Заболотье Егорьевского района Московской области. По одной из версий историков, на Мещерском погосте (погостом в Средневековье назывался административно-территориальный центр волости или стана) в конце XIV века правил последний, как бы сейчас сказали, суверенный мещерский князь Александр Уккович. В 1380 году он продал свою вотчину Мещеру во владения московскому князю Даниилу Донскому. О династии мещерских володетелей, к сожалению, почти ничего не известно. Но с определенной долей уверенности можно говорить о том, что они были типичными племенными князьями. Известно, что другие княжеские династии на этот глухой лесной и болотный угол не покушались, массовых миграций сюда тоже не наблюдалось, а несколько известных археологам могильников мещеры XI-XIII веков находятся в непосредственной близости от Мещерки. Другими словами, местное русское население складывалось на основе поволжско-финского мещерского субстрата. То есть и в начале XXI века люди помнят о мещерском происхождении жителей бывшей Мещерской волости.

Центром нынешней западной части Мещеры является город Егорьевск – районный центр с населением в 70 тысяч человек. В отличие от старинных подмосковных городов к западу от белокаменной он не был захвачен и сожжен фашистами во время Великой Отечественной войны, поэтому Егорьевский район сохранил коренное население, а интенсивный рост промышленности не позволил развиться технологиям сельского хозяйства. Так и остался край охотничьим, рыболовным да лесным, разве только ткацкие фабрики, возведенные по проектам английских инженеров, появились в крупных деревнях в период бурного развития капитализма в России после отмены крепостного права.

В самом городе сохранилась мещанско-купеческая застройка второй половины XIX – начала XX века. Среди аккуратных двухэтажных домиков еще попадаются образцы с резными наличниками на окнах. В нижней части наличников так называмые «полотенца» выполнены в форме стилизованных гусиных лапок.
Да-да, именно этот древний и сакральный охранный финно-угорский символ украшает подмосковные дома.

Архитектурная доминанта города – Собор Александра Невского – был возведен сто лет назад и никогда не подвергался разорению и закрытию. В нескольких кварталах от него – одна из крупнейших старообрядческих церквей, воздвигнутая во имя Святого Георгия Победоносца, – построена в духе эклектики. Интерес представляет и старый район фабричной застройки.  Англичане-архитекторы 150 лет назад построили там целый городок из викторианских по форме краснокирпичных фабрик, домиков, складов. Там есть даже башня с Биг Беном, наверное, единственным на все финно-угорские территории России.

В пяти километрах к западу от города сохранился уникальный историко-культурный памятник старообрядцев, которые когда-то составляли половину жителей этой местности. У деревни с не этимологизирующимся от славянских языков названием Чёлохово в лесу стоит новая деревянная часовня Святого Никиты, неподалеку течет святой родник и лежит огромный гранитный камень. По местным поверьям, сам Бог говорит из камня, но услышать его голос может только праведник. Культ священных камней не очень характерен для славян, зато финская исследовательница дославянского наследия Средней России Арья Альквист указывает на культ камней как этногенетическую черту локальных русских культур, вобравших в себя финно-угорский субстрат. Геологи говорят, что валун принесен в край болот и топей последним оледенением из Карелии, что по-своему символично для этого древнего финно-угорского края.

Москвичи и жители Подмосковья ценят Мещеру прежде всего как место рыбалки на искусственных прудах и в естественных озерах. Несколько водохранилищ, сотни озер, несчетное количество прудов, оставшихся от песчаных и торфяных карьеров, собирают любителей охоты с удочкой. Главная мещерская акватория – река Пра (название близко к эрзянскому «пря» – «голова», «главная») с системой Великих озер в среднем течении реки.

Активные туристы и искатели приключений знают о старинном мещерском селе Шатур, давшем в XX веке название для подмосковного райцентра Шатура. Это поселение на холме у реки Поля известно с XIV века. К нашему времени Шатур окончательно вымер: стоит около старинного кладбища только десяток нежилых домов и колокольня от сгоревшей деревянной церкви.

Дорог сюда нет, только полузатопленная в болоте гать да колея. Если для многих сельских районов финно-угорских регионов ситуация обычная, то для Подмосковья, хоть и дальнего, – исключительная. Поэтому несколько лет назад проторили в мещерскую глухомань дорожку геокешеры – искатели самодельных кладов. Суть геокешинга в том, что в некоторой точке, описание которой есть в интернете на геокешерских сайтах, закладывается некий сувенир: игрушка или компакт-диск, например. Следующий геокешер находит «клад» и оставляет что-то другое. Шатур стал своеобразной Меккой московских любителей этой забавы. Кто в Шатуре не бывал, геокешером называться права не имеет, – примерно так можно обозначить отношение к заброшенному селу у этой категории туристов. Почему именно Шатур стал котироваться среди кладоискателей, однозначно сказать трудно. Возможно, сыграла свою роль ничем не подтвержденная версия шатурского (из Шатуры, а не Шатура) краеведа Виктора Казакова. В одной из книг он указал, что на шатурском холме в незапамятные времена находилось капище мещерского змеиного бога Ура. Краевед написал, а интернет разнес.

В действительности же интересен другой факт. Лежит у вымершего Шатура в лесу валун – еще один священный мещерский камень. Местное население поклонялось ему так же, как в случае с Чёлоховым. Даже часовня у валуна имелась, в точности как в староверческой деревне под Егорьевском.

Самым ярким материальным свидетельством присутствия на земле восточного Подмосковья мещерского племени всё же следует признать экспозицию в Егорьевском историко-художественном музее, посвященную национальному костюму средневековой Мещеры. В 2002 году местная художница Светлана Мусина по заказу музея и отдела туризма местной администрации взялась по археологическим данным восстанавливать женский костюм мещерячки. И воссоздала его с точностью до мельчайших деталей. Образцы костюма пошили на местной ткацкой фабрике, и теперь туристов в Музее могут встретить настоящие мещерские девушки в мещерских национальных нарядах. Мужской костюм, правда, восстановить не удалось – у охотника и воина почти все детали одежды были кожаными на манер североамериканских индейцев, поэтому до наших времен в погребениях не сохранились. Так древняя мещерская тематика органично вплелась в современную
жизнь Мещеры.

Во время первой переписи населения Российской Империи в 1897 году жители самого центра Мещерской низменности – тогда Клепиковского уезда Рязанской губернии указывали себя мещеряками. В советской этнографии мещеряки рассматривались как субэтнос русского народа. О его финно-угорских корнях вспоминать было не принято.

Сегодня о финно-угорском происхождении аборигенов края написано даже на страницах официального сайта города Егорьевска. Мещерское наследие не забыто.

22 июня нынешнего года на западной окраине Мещеры, в деревне с одноименным названием – Мещеры – подмосковные краеведы презентовали мещерский флаг. На темно-зеленом поле, символизирующем леса края, изображена стилизованная нагрудная бляха средневековой Мещеры в виде солнца. Такие солярные символы носили местные воины поверх доспехов. Мещерское краеведение живет, как живет и память о том, что русские-мещеряки – суть потомки старинного поволжско-финского племени. Не особо афишируя этот факт, подмосковная Финно-Угрия существует под боком у космополитичной столицы и, похоже, неплохо себя чувствует.

Александр Трифонов

В октябре жители Сыктывкара, а также Сысольского и Сыктывдинского районов Республики Коми получили замечательную возможность познакомиться с работами Санкт-Петербургской киностудии «Этнос». Киностудию пригласили в Коми для показа нескольких фильмов в рамках Дней родственных финно-угорских народов. Фильмы демонстрировались на встречах творческой и научной интеллигенции республики, и для многих эти живые, пронзительные картины стали настоящим откровением. Равно как и знакомство с директором и художественным руководителем киностудии, настоящей подвижницей, человеком огромного сердца и столь же огромного трудолюбия, таланта и мужества – Ниной Олеговной Серебряковой.

Как человек «высокого общественного темперамента» (так не без юмора позиционирует себя Нина Олеговна), она абсолютно не умеет рассказывать о себе. Она – это прежде всего ее труд. Ее дело. Не очень-то, к слову, вписывающееся сегодня в государственный контекст развития культуры или (Боже упаси!) экономики...

Киностудия «Этнос» создает научно-популярные картины, полнометражные документальные фильмы. В основном все они посвящены исчезающим с лица земли этносам финно-угорского пространства России. Как очень точно было сказано в одной из газет финно-угорского содружества, каждая из картин – это «пронзительная сага о судьбе исчезающих под катком глобализации этносов, у каждого из которых свой язык, традиции и культура».

По образованию Нина Серебрякова – историк, сценарист и режиссер одновременно. После окончания сразу двух вузов по распределению работала директором школы в Архангельской области, затем делала обзоры на питерском телевидении, писала сценарии для передач. Когда на TV исчезло «живое» изображение – ушли передачи прямого эфира – перешла на киностудию «Леннаучфильм», где проработала 17 лет...

– Тематическая заданность фильмов, а план спускал Его Величество Госкино, – рассказывает Нина Олеговна, – несколько отравляла жизнь, ведь вокруг находилось столько героев, столько живого материала, не вписывающегося в рамки установленной тематики... Между тем советский кинематограф сильно задолжал многонациональной культуреРоссии именно потому, что мы работали в соответствии с жестким, регламентированным планом. Иного и быть не могло, когда политика Отечества была сведена к формуле, что мы – люди разных национальностей – составляем единую общность советских людей...

Но взять наш Санкт-Петербург, который изначально был многонациональным... На берегах Невы проживают представители почти 130 национальностей. И в их числе – вепсы, ингерманландские финны, водь, карелы, ижора. Малочисленные коренные народы, которые каким-то чудом, невзирая на гонения, расстрелы и выселения, сохранили свою финно-угорскую самобытность. Но они слишком малочисленны...

Закончилась программа «Десятилетие малых народов», на государственном уровне оказывающая поддержку малочисленным этносам. Но ижоры, например, за эти годы больше не стало. Представителей этого народа сегодня числится около 700 человек. Стоят на побережье старинные ижорские деревни: Вистино, Ручьи, Горки, Логи, Глинки... Но внуки ижорских рыбаков не живут в деревнях, потому что там нечем кормиться. По вине какой-то привнесенной извне морской живности исчезла «серая рыба» – традиционная еда этого народа.

Еще малочисленнее – водь...

Некогда большой народ вепсов, живший между Белым, Онежским и Ладожским озерами, нынче разделен границами трех субъектов Федерации. «Душа в клочья, – говорит Нина Олеговна. – Видеть, как спивается молодежь, разрушаются дороги, умирают деревни. Умирает и язык. Да что язык, сами вепсы нуждаются в спасении...»

Своим рождением киностудия «Этнос» обязана фонду культуры, у истоков которого в середине девяностых стояли Дмитрий Лихачёв и знаменитый этнограф Рудольф Итс. Начиналось последнее десятилетие XX века, которое ООН объявила временем коренных народов мира. Предполагалось, что проект будет финансироваться через Госкино, по две картины в год. Возглавить киностудию предложили Нине Серебряковой. Попадание было стопроцентным: «Я очень хорошо понимала, что это шанс: этнография как наука должна была развиваться, она слишком долго дрейфовала».

Тем не менее вскоре всё изменилось: в стране шел передел собственности, канул в Лету фонд культуры, а вместе с ней по логике должна была бы исчезнуть только поднимающая голову киностудия «Этнос». Но опыт профессионального редактора «Леннаучфильма», видение материала и огромное желание поставить идею на ноги не позволили случиться страшному. Приходилось упрашивать, выбивать, убеждать и – чего уж там – «христарадничать»... Фильм о Тихвинских карелах был снят буквально в долг, выручила одна строительная компания. Госкино уже тогда было на мели...

После этих событий киностудию «Этнос» пришлось на год законсервировать, чтобы составить программу по малочисленным коренным народам Северо-Запада.

За всё это время Нина Олеговна не только успела освоить километры материалов в библиотеках и музеях Санкт-Петербурга, но и подтянула к идее киностудии замечательных специалистов по вопросам этнографии. В их числе – Ольга Фишман – кандидат исторических наук, заведующая отделом народов Прибалтики и Северо-Запада Российского этнографического музея, написавшая удивительный сценарий о карелах-староверах. Не без ее поддержки позже был снят фильм о вепсах и народе сето.
Неоценимую помощь оказывает старший научный сотрудник Музея антропологии и этнографии им.Петра Великого Ольга Конькова. Сама, будучи наполовину ижоркой, наполовину ингерманландской финкой, она приобщила к проекту многих сподвижников финно-угорской культуры. По инициативе Ольги Коньковой были созданы народные музеи в Лужицах и Вистине, передвижной музей народов Ингерманландии.

Сегодня в творческом портфолио киностудии «Этнос» – 11 полнометражных документальных и научно-популярных картин. В 1995 году вышел в свет фильм о саамах, в 1998 – «Судьба. Тихвинские карелы», в 2000 – «Сету. Народ Печорской земли». К 300-летию Северной Пальмиры был снят фильм «Многонациональный Петербург», вышли картины «Древо жизни. Вепсы», «Ингерманландские финны. Выбор судьбы», «Земля легенд и былей. Карелы», «Приносил им песни ветер. Ижора и Водь. Прошлое и настоящее исчезающего народа».

Все эти картины снимались при полном дефиците средств, без своих производственных мощностей. Каждый фильм требовал огромных моральных и материальных затрат. Но помощь всё же находилась. Так, созданию картины о вепсах, в которую, по признанию Нины Олеговны, она вложила всю душу, помог губернатор Ленинградской области Валерий Сердюков, а с материалами выручили настоящие подвижницы идеи возрождения малочисленных народов, сотрудники Научного карельского центра Зинаида Строгальщикова и Нина Зайцева.

Но картинам нужен зритель. Сегодня это вообще больной вопрос – прокат научно-популярных фильмов. И для киностудии Нины Серебряковой – в частности. Эти фильмы должны «зацепить» тех, от кого зависит судьба исчезающих этносов. Не хотелось бы верить в то, что история, культура, самобытность целого народа останется только на кинопленке. Впрочем, ведь и этого могло бы тоже не случиться.

P.S. Финно-угорский культурный центр Российской Федерации инициирует прокаты фильмов «Этноса» по регионам России. Акция поможет малочисленным народам обрести поддержку и понимание своих более «крупных» собратьев – титульных финно-угорских народов.

Марина Володимерова

Первый форум финно-угорских литераторов, состоявшийся в далеком уже 1989 году, был посвящен глобальным вопросам борьбы за мир, прогресс и взаимопонимание между народами. С тех пор подобные встречи проводятся с периодичностью раз в два года и уже прошли в Коми, Мордовии, Удмуртии, Карелии, Ханты-Мансийском округе, а также в Финляндии, Венгрии и Эстонии.

Кстати, впервые слет финно-угорских писателей состоялся именно в Йошкар-Оле. О том, как он проходил 19 лет назад, можно было узнать из материалов фотовыставки репортера Ивана Речкина, запечатлевшего работу первого форума финно-угорских литераторов. И на этот раз фотохудожник не сидел без дела:
активно снимал всё происходящее на юбилейном конгрессе.

Тема нынешнего форума была обозначена как «Будущее финно-угорских литератур. Творчество молодых авторов». И действительно, на прошедшем в Йошкар-Оле конгрессе было довольно много молодежи. Правда, выступали в основном уже опытные седовласые писатели – они делились опытом с представителями молодого поколения, обсуждали тенденции развития финно-угорских литератур. Молодые литераторы представляли собственное творчество, завязывали контакты с собратьями по перу.

В память о классике

Начался конгресс вечером 10 сентября. В кафе «Шортньо агур» («Золотой плес») прошел литературно-музыкальный вечер «Чоным почын ойлынем» («От всей души»). Все участники смогли познакомиться друг с другом. Но это было неофициальное начало, а стартовал конгресс утром 11 сентября с торжественного открытия мемориальной доски в честь народного писателя Республики Марий Эл, общественного деятеля Николая Рыбакова.  Именно Николай Рыбаков – драматург, председатель Союза писателей Республики Марий Эл – и организовал I Международный конгресс финно-угорских писателей. Мемориальную доску теперь можно увидеть на фасаде дома, в котором жил народный марийский писатель до 2004 года.

На церемонии открытия присутствовал председатель Международного консультативного комитета финно-угорских народов Валерий Марков. Память классика почтили также министр культуры, печати и по делам национальностей Республики Марий Эл Михаил Васютин, президент Международной ассоциации финно-угорских литератур Арво Валтон, председатель Союза писателей Республики Марий Эл Василий Крылов, бывший посол Венгрии в России Дьёрдь Нановски, доктор исторических наук, профессор Ксенофонт Сануков и другие известные в финно-угорском мире лица.

Неудивительно, что первый из докладов, прозвучавших на пленарном заседании конгресса, был посвящен Николаю Рыбакову. Известная марийская поэтесса и книгоиздатель Альбертина Иванова очень эмоционально рассказала о нем как об организаторе первого форума финно-угорских писателей, осветила его общественную деятельность.

Гости из Франции

В конгрессе приняли участие не только писатели, но и журналисты, переводчики, литературные критики, книгоиздатели изо всех финно-угорских регионов России, а также из Финляндии, Венгрии, Франции, Германии, Чехии, Эстонии, Латвии и Литвы. Были делегаты и из Москвы, Татарстана, Чувашии, Башкортостана, с Алтая. Иностранцы составили примерно третью часть гостей форума.

Трое делегатов прибыли в Йошкар-Олу из Франции. Среди них и хорошо известный в Коми парижский инженер Себастьян Каньоли. Несколько лет назад он заинтересовался коми литературой и самостоятельно выучил коми язык. Себастьян уже приезжал в Коми на празднование 130-летия со дня рождения классика национальной литературы Михаила Лебедева. Кстати, парижанин перевел на французский язык поэму Лебедева «Кöрт-айка» («Железный свекор»).

Председатель финно-угорского общества Франции Ева Тулуз увлеклась Севером в 1985 году. По ее словам, на нее тогда сильно повлияла встреча с классиком хантыйской литературы Еремеем Айпиным на сыктывкарской конференции, посвященной финно-угорским народам. Чтобы понять самодийцев, она несколько месяцев жила на стойбище известного поэта, оленевода, лесного ненца Юрия Вэллы. Кстати, сама Ева родилась в Риме. Ее мать – итальянка, а отец – португалец, специалист по западноевропейскому Возрождению. Саму же Еву интересует жизнь хантыйских, ненецких и мансийских оленеводов, рыболовов и охотников.

Марийская опера

Пленарное заседание конгресса, которое прошло в Марийском национальном театре драмы имени Шкетана, открыл президент Республики Марий Эл Леонид Маркелов. Он говорил о роли и месте литераторов в современном обществе, ответственности поэтов и прозаиков за сохранение культурных традиций своих народов, воспитании у современной молодежи чувства патриотизма, любви к своей малой и большой Родине. Интересно, что в Марий Эл взяты под охрану не только церкви, но и священные рощи приверженцев традиционной марийской религии. Значительная часть марийцев и сейчас придерживается древней веры своих предков.

О противостоянии православия и традиционной веры делегаты конгресса узнали из оперы Элины Архиповой «Алдиар», которая была показана после второго пленарного заседания. Опера целиком звучит на марийском языке. Ее действие происходит во времена царя Ивана Грозного, когда в жизнь марийского народа входит христианство. Главные герои – принявший крещение охотник Алдиар и дочь языческого жреца Тяви. «Хеппи-энда» в их любовной истории нет: Тяви гибнет, а Алдиара ссылают в Сибирь.

Церемония открытия конгресса порадовала поклонников музыки еще одним произведением. Делегаты стали первыми слушателями кантаты Сергея Макова «Кусото» («Священная роща»).

Творческие искания

Работа форума проходила в здании Общественно-политического центра Республики Марий Эл. На конгрессе работали традиционные секции: «Проза», «Поэзия», «Драматургия», «Художественный перевод», «Издательское дело». Кроме того, впервые была организована секция «Детская литература».

Среди докладов делегатов нынешнего конгресса было много необычных как по форме, так и по содержанию. Например, Йоуни Тоссавайнен из Финляндии увлеченно рассказал о том, как обогащают финно-угорскую литературу возможности интернета. На одном из сайтов компьютерная программа сама моделирует стихи на финском языке. Его соотечественник Кари Салламаа затронул тему этнофутуризма в литературах финно-угорских народов. Венгр Турци Иштван в докладе «Цветки кактуса» рассказал о влиянии глобализации на национальную идентичность.

В одном из выступлений была затронута тема воды, озер и рек в литературе. А самобытный ненецкий поэт Юрий Вэлла рассказал о... состоянии опьянения в поэзии. Правда, это состояние вызвано не алкоголем, а поэтическим экстазом творца. О поисках молодых в современной финно-угорской литературе говорил удмуртский литературовед Виктор Шибанов. Представительница Карелии Елена Богданова поведала о жизни вепсов. Сегодня это малочисленный народ, но он бережно хранит родной язык и растит собственных писателей.

Черная соль

12 сентября во второй половине дня участники конгресса «пошли в народ» – совершили поездки в Моркинский, Сернурский и Оршанский районы Республики Марий Эл. Здесь для делегатов были организованы встречи с читателями и посещение литературных музеев.

Выбор сделан неспроста – с этими краями связана судьба многих видных мастеров слова, и не только марийских. Известно, например, что в Сернуре прошли детские годы поэта Николая Заболоцкого.

Группа, в составе которой оказался автор статьи, побывала в Оршанском районе, территория которого расположена в северной части республики. На границе района гостей встретили песнями и танцами, хлебом и солью, блинами и квасом. Затем все поехали в деревню Старое Крещино, где родился и жил классик марийской драматургии Яков Шкетан. После того, как писатели и поэты посетили дом-музей Шкетана, они отправились в районный центр – Оршанку. Здесь оказался довольно интересный краеведческий музей с богатым собранием колокольчиков и старинных сельскохозяйственных машин. Такую коллекцию большинство делегатов видело впервые. В Оршанском педагогическом колледже состоялась встреча с читателями.  Завершился выезд ужином с главой районной администрации. Он вручил всем гостям местный сувенир – черную соль – приправу, сделанную в Оршанке по старинным рецептам с добавлением закваски, хлеба и яиц.

Эксперименты молодых старейшинам понравились

В рамках конгресса прошло заседание правления Международной ассоциации финно-угорских литератур, возглавляемой известным эстонским писателем Арво Валтоном. Участники конгресса отметили, что в последние годы наблюдается приток молодых талантов в литературы народов уральской языковой группы.
Писать на родном языке снова стало престижно. Литературное творчество финно-угров, при сохранении традиционных его достоинств, становится разнообразнее по содержанию и форме. Молодые писатели смело экспериментируют с родным словом. Творческая молодежь активно использует все имеющиеся возможности для издания своих произведений. Несмотря на то, что государственное финансирование книгоиздательской деятельности осталось на прежнем уровне, благодаря частной
инициативе число книг на родных языках заметно увеличилось.  Художественная литература в последние годы стала главным фактором в деле сохранения и развития родных языков, что хорошо осознает и молодое поколение писателей финно-угорских народов.

Взгляд в будущее финно-угорских литератур

В резолюции конгресса было отмечено, что процесс развития культуры на языках коренных народов мира в настоящее время испытывает ограничивающее воздействие финансовых факторов, пришедших на смену прежним – идеологическим. Охватившие весь мир процессы глобализации и урбанизации предлагают читателям иные культурные образцы вместо достижений родной литературы.

Делегаты форума в Йошкар-Оле предложили способствовать воспитанию «своего» читателя, применяя для этого различные формы обучения детей родному языку. Так, шире следует использовать возможности частных, воскресных и домашних школ при изучении родного языка, литературы, истории и культуры народа, краеведения и природоведения. Кроме того, необходимо ходатайствовать перед органами государственной власти финно-угорских регионов Российской Федерации о сохранении и поддержке малокомплектных школ как средоточия родных языков.  Также на финно-угорских языках нужно издавать как можно больше научных трудов, в первую очередь, краеведческой и литературоведческой направленности. Печатные издания на родных языках должны стать доступнее представителям финно-угорских диаспор, живущим вдалеке от Родины.

По мнению собравшихся в Йошкар-Оле авторов, необходимо содействовать становлению нового поколения финно-угорских литераторов, активно поощрять творческие поиски молодых писателей и поэтов, устанавливать контакты с литераторами других стран, изыскивать возможности для издания книг и журналов на родных языках. И маститые, и более молодые мастера слова признали, что для более динамичного развития культур финно-угорских народов следует поощрять диалог между разными литературными группами и школами внутри каждой из национальных литератур.

Участники съезда говорили о необходимости стабильного обмена литературой между библиотеками финно-угорских стран и регионов Российской Федерации, выделения писателям грантов на создание творческих проектов.

Еще одним интересным предложением стала идея создания интернет-библиотеки для размещения оригинальных и переводных произведений финно-угорских писателей. Кроме того, значительным шагом вперед будет образование информационно-организационного центра художественного перевода финно-угорских литератур.

Еще одно важное решение участники форума приняли под занавес мероприятия: следующий конгресс пройдет через два года в Хельсинки и будет посвящен литературным переводам с финно-угорских языков.

Артур Артеев, участник VIII, IX и X международных конгрессов финно-угорских писателей

Сергей Сергель – один из представителей широких кругов российской общественности, откликнувшихся в начале ХХ века на призыв основателей Этнографического отдела Русского музея помочь в сборе этнографических коллекций для вновь организуемого музея. Будучи молодым петербургским студентом, он собрал и передал музею в 1906 – 1908 годах богатые вещевые коллекции и подборки фотографий по традиционной культуре норвежских саамов и коми. Его коллекционные сборы имеют столь основательную научную и музейную значимость, что это позволило сотрудникам Российского этнографического музея, изучавшим эти собрания, назвать студента естественного отделения физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета специалистом-этнографом.

Между тем первоначально этнографические изыскания были для Сергея Сергеля, скорее всего, одним из элементов его страсти к путешествиям и тяги к приключениям, свойственных молодым людям во все времена. Однако тот вклад, который Сергель внес в формирование коллекционного собрания РЭМ и изучение народа коми, заслуживает пристального внимания к личности этого человека и результатам его научной деятельности.

Имя Сергея Сергеля долгое время было известно в основном музейным специалистам, которые широко используют собранные им коллекции в экспозиционной практике. Жизнь его сложилась таким образом, что успешно начатая им карьера этнографа-исследователя прервалась в самом ее начале. Он не оставил после себя публикаций, которые ввели бы результаты его исследовательской деятельности в научный оборот, поскольку сданные им в музей вместе с коллекциями рукописи,
где зафиксированы результаты его полевых этнографических наблюдений, по объективным причинам не были опубликованы.

Позднее им были изданы книги «Год кочевки с лопарями» и «В зырянском крае», однако они очень скоро стали библиографической редкостью. Прекрасные фотографии, сделанные им во время своих путешествий на территорию коми и к саамам Норвегии, были многократно использованы в научных и популярных изданиях, но всегда без указания авторства. Долгое время оставались неизвестными даже время и место рождения Сергеля, не говоря о других аспектах его жизни и деятельности. Однако, из дошедших до нас скупых фактов вырисовывались контуры личности яркой и неординарной.

В результате архивных поисков автором настоящей статьи были обнаружены в Центральном государственном историческом архиве Санкт-Петербурга документы, позволившие познакомиться со многими неизвестными ранее страницами его жизни.

Сергей Иванович Сергель родился 23 сентября 1883 года в местечке Синявка Слуцкого уезда Минской губернии, в семье волостного писаря. В 1894 году он поступил в Могилёвскую гимназию и проучился там 10 лет вместо обычных восьми. Скорее всего, это было связано с трудностями его детства, весьма небогатого, и ранней потерей родителей. Как было написано в справке, выданной ему Могилёвской гимназией для предоставления в Санкт-Петербургский университет и удостоверяющей его материальное положение: «С.Сергель вследствие действительно большой бедности и неимения решительно никаких средств к жизни был на время пребывания в Могилёвской гимназии освобожден от платы за учение и получал ежегодные денежные пособия».

В 1903 году Сергей Сергель, перешедший в выпускной класс гимназии, предпринял в одиночку авантюрное путешествие в далеко отстоящие от Могилёва места – на северную реку Печору. Туда он отправился, по его собственным словам, побуждаемый любознательностью и страстью к путешествиям. Выехав из Чердыни на лодке, он поднялся до верховьев реки Колва, перебрался волоком в Унью, приток Печоры, по которой на лодке дошел почти до верховьев Печоры. Затем пешком, с ружьем за плечами, он отправился в горы южной части Северного Урала.

Здесь будут уместны некоторые литературные параллели. Вот что писал уроженец соседней с Коми краем Вятки Александр Грин в «Автобиографической повести», рассказывая о себе: «Перед моими глазами в воображении вечно были американский лес, дебри Африки, сибирская тайга. Слова «Ориноко», «Миссисипи», «Суматра» звучали для меня, как музыка… К тому времени под влиянием Купера, Э.По, Дефо у меня начал складываться идеал одинокой жизни в лесу – жизни охотника… Я хаживал с ружьем далеко на озера и в лес и часто ночевал в лесу у костра».

Желание вырваться из привычного, обыденного мира подвигло Грина не только к странствиям, но и к литературному творчеству. Нечто похожее произошло и в жизни Сергея Сергеля: он успешно трансформировал свое недовольство реалиями жизни и стремление к более ярким ее проявлениям в познавательную и созидательную деятельность.

Поездку на Печору в 1903 году можно считать первым приобщением молодого человека к этнографическим иcследованиям. Во время своих странствий Сергель столкнулся с незнакомым ему укладом жизни проживавших там экзотических для него народов – коми-зырян, манси, ненцев, а также русских старообрядцев. Вероятно, эта поездка окончательно определила выбор им дальнейшего жизненного пути.

В 1904 году, окончив гимназию, Сергей Сергель поступил в Санкт-Петербургский университет на физмат – в группу, где готовили географов. Жизнь в Петербурге складывалась нелегко. Как многие неимущие студенты того времени, Сергель вынужден был зарабатывать деньги репетиторством. В периоды полного безденежья ему приходилось оставлять учебу в университете до более благополучных времен. Но можно предположить, что
тяготы жизни скрашивались тем, что он получил возможность в период пребывания в университете насытить свою жизнь яркими путешествиями, к которым всегда имел склонность. Это было результатом его установившегося сотрудничества с Этнографическим отделом Русского музея.

В феврале 1906 года Сергей Сергель пишет заявление в ЭО РМ с просьбой выделить ему 1000 рублей для сбора коллекций и этнографического обследования зырянского населения, живущего по берегам рек, впадающих в Печору в среднем ее течении. Обосновывая свою просьбу, он сообщает о том, что три года назад он уже побывал в этом районе, где имел возможность близко познакомиться с местным населением. Сергель взял на себя обязательство собрать коллекции, характеризующие хозяйственные занятия коми (охоту и рыболовство), жилище, домашний быт (утварь и одежду). К заявлению Сергель приложил рекомендацию профессора Давида Гримма, сыновей которого он обучал. Профессор характеризовал его как усердного работника, честного и добросовестного человека, на которого везде и во всем можно положиться. Солидное обоснование Сергелем своих намерений, а также положительная характеристика его человеческих качеств дали основание Этнографическому отделу включить студента-географа в число своих корреспондентов.

Как пишет Сергель в своей книге «В зырянском крае», созданной по впечатлениям от путешествия на территорию Коми края, весной 1906 года он отправился из Вологды по реке Сухона пароходом, шедшим на север. Добравшись до Великого Устюга, он пересел на другой пароход, плывший вверх по реке Вычегда, и через несколько суток сошел на берег в уездном центре зырянского края Усть-Сысольске. Далее путь его лежал по берегу в верховья Вычегды, где Сергель надеялся, по его собственным словам, найти «более интересное место для наблюдений за жизнью зырян».  Так началась первая в его жизни этнографическая экспедиция. Ее основной задачей было изучение традиционной культуры коми и сбор этнографических коллекций для пополнения собрания Русского музея.

В конце июня 1906 года он добрался до большого села Помоздино, расположенного в верховьях Вычегды. В поисках типичной зырянской деревни, где сохранились архаичные формы традиционной народной культуры, Сергель, по совету местного учителя, направился в село Бадьёльск, расположенное в нескольких километрах к западу от Помоздино. В этом селе он прожил два месяца, занимаясь стационарными исследованиями традиционного образа жизни коми.

В своей книге Сергей Сергель достаточно подробно описывает антропологический тип местных жителей, типы жилых и хозяйственных построек, их внешний вид и внутреннюю планировку, традиционную пищу и одежду. С целью более полного исследования хозяйственных занятий населения молодой исследователь активно включается в местную жизнь. Он участвует в сенокосе и разработке лесной подсеки под поле, подробно описывая не только сам трудовой процесс, но и используемые при этом орудия труда, попутно давая общую характеристику хозяйства коми.

Немало строк в книге посвящено описанию лесозаготовок, которые в те времена во многих местах Коми края являлись главным источником существования крестьян. Поскольку Сергель посетил эту территорию в теплое время года, воочию он мог наблюдать только сплав леса. Однако молодой исследователь дал подробное и развернутое описание всего трудового процесса лесозаготовок, начиная с осени, когда приступали к рубке леса, и заканчивая весенним сплавом.

Для того, чтобы досконально изучить традиционные для коми крестьян охоту и рыболовство, Сергель решил ближе познакомиться с бытом охотников непосредственно в охотничьих угодьях местных жителей, расположенных достаточно далеко от деревень. В конце августа, перед открытием осеннего сезона охоты, он купил лодку местной работы, на которой отправился в путешествие к верховьям Вычегды. Как он пишет, в ходе этой поездки необходимо было узнать, что представляют собой охотничьи избушки зырян. Это путешествие по практически безлюдной местности заняло у него почти двое суток. Его описание вполне проявляет характер Сергеля, являвший собой сочетание юношеского романтизма, зрелой мужественности и тонкой наблюдательности.

Ночью Сергель стал свидетелем сцены рыбной ловли способом лучения. Увиденное он очень поэтично описал в своей книге: «Глухой ночью меня разбудило пение… Всё большее и большее пространство реки загоралось ярким светом, и вот из-за мыса показалось яркое пламя. Три лодки бесшумно скользили вниз по реке – рыбаки лучили рыбу. Лодки плыли рядом. На средней горел огонь, и в носовой ее части стоял старик с острогой в руках. В боковых лодках сидели на кормах два рыбака и пели какую-то протяжную песню. Облитая заревом группа проплыла мимо меня и скрылась за изгибом реки».

За два дня пути по безлюдной реке ему встретились только две охотничьих избушки, вöр-керки. В одной из них Сергель провел несколько дней, знакомясь с бытом охотника-промысловика.  Обратный путь до Помоздино, а затем и до Усть-Сысольска Сергель прошел по-прежнему на лодке, пережив несколько опасных приключений и вкусив в полной мере все удовольствия экстремального туризма на северной реке в осеннюю непогоду.

Однако личность Сергея Сергеля не исчерпывалась романтической страстью к путешествиям. Научная основательность, с которой он выполнил свои обязательства перед ЭО РМ, поручившему ему сбор этнографических коллекций по традиционной культуре коми, их качественный состав впечатляют и в наши дни, когда уже известны результаты более поздних исследований российских ученых.

Несомненно, что Сергей Сергель, даже не будучи профессиональным этнографом, вписал ярчайшие страницы в историю Российского этнографического музея и отечественной этнографии в целом. Во время экспедиции он проявил себя как отважный путешественник, незаурядный исследователь, талантливый писатель. Материалы, собранные Сергелем, во многом уникальны, поскольку в них зафиксирован пласт в то время уходящей, а в наше время уже ушедшей культуры коми народа. Его собрание охватывает широкий спектр этнографических тем, давая представительную характеристику традиционной культуры верхневычегодских коми.

Коллекции Сергеля заложили фундамент коллекционного собрания РЭМ по коми, послужили основой для дальнейшего выделения и изучения локальных вариантов культуры коми-зырян. Фотографии, сделанные им на высоком профессиональном уровне, являются ценнейшими этнографическими источниками, приобретающими в наши дни еще и значение историко-художественных памятников своей эпохи, выразивших национальный дух коми народа.  Своей талантливой книгой «В зырянском крае» Сергей Сергель продолжил традиции российской краеведческой литературы XIX-XХ веков, главным героем которой был народ.

Когда Сергей Сергель вернулся из путешествия, сделавшего его исследователем-этнографом, в Петербург, ему было 23 года. Если бы даже его вклад в этнографическую науку и музейное дело ограничился только результатами экспедиции на территорию верхневычегодских коми, то и в этом случае он вошел бы в этнографию как один из наиболее интересных исследователей традиционной культуры народа коми.

А впереди у Сергеля еще было уникальное путешествие к норвежским саамам, продолжавшееся почти год и давшее бесценный материал для научных исследований. Но это – тема для отдельного очерка.

Наталья Ивановская, старший научный сотрудник Российского
Этнографического музея (Санкт-Петербург)

VI Российский фестиваль антропологических фильмов (РФАФ) прошел в столице Ямало-Ненецкого автономного округа Салехарде с 21 по 27 сентября 2008 года. С момента своего становления, на протяжении десяти лет, РФАФ – единственный в стране полноформатный конкурсный кинофестиваль, представляющий стремительно развивающийся жанр антропологического кино. Самый северный в мире фестиваль уже обрел популярность и международный авторитет среди российских и зарубежных кинематографистов, менеджеров культуры, исследователей Севера.

В конкурсной программе шестого кинофорума участвовали 23 фильма, которые были отобраны более чем из трехсот работ, присланных из различных регионов России, стран Европы, Азии и Америки. «Нам выпала честь смотреть, анализировать и выносить вердикт по очень серьезным, тщательно подобранным и высоким по уровню профессионализма фильмам», – отметил на церемонии открытия мероприятия председатель жюри, кинорежиссер, лауреат российских и зарубежных кинофестивалей Карен Геворкян.

По словам президента фестиваля, руководителя екатеринбургской студии «Этнографическое бюро» Андрея Головнёва, РФАФ стал экспериментальной площадкой для выражения не только ностальгии по уходящим ценностям культур коренных народов, но и соучастия в поиске этнической идентичности.

– Антропологическое кино – это кино о народах, культурах, внутренних привычках, которые выражаются в миллионах манер, складываются в архетипы поведения и национальные характеры. Это умное кино: оно формирует взгляд на культуру человека, благодаря чему самопонимание и понимание других становится привычкой, – подчеркивает он.

– В антропологическом кино, особенно если его темой являются культура, мифы, обычаи и традиции народов, очень многое зависит от этнических установок самого режиссера. Например, показанные на фестивале фильмы о ненцах, хантах, коми, сделанные ямальскими, московскими, питерскими, немецкими, польскими, финскими кинопроизводителями, отражали несколько толкований культуры северных народов. Естественно, все картины необычайно разные — по стилю, настроениям, ритмам. Но особенно интересно, когда сами ненцы снимают о себе, причем по-настоящему талантливо и профессионально.

Характерная черта фестиваля в Салехарде – участие в нем режиссеров и картин, представляющих финно-угорские страны и регионы. Так, фильм французского режиссера Бенуа Сегюра «Стать мужчиной в Сибири» рассказал волнующую историю о том, как становятся в ненецкой тундре и монгольской степи настоящими мужчинами. А эстонского режиссера и антрополога, преподавателя этнологии в университете города Тарту Лииво Нигласа заинтересовали обычаи весьма отдаленного от просторов Севера племени: он привез в Салехард фильм «Вызывая дождь» о повседневной жизни мозамбикского народа мамбо.

В рамках внеконкурсной программы зрители увидели картину режиссера студии «Этнографическое бюро» Ивана Головнёва «Старик Пётр». Этот фильм, снимавшийся в течение нескольких лет, повествует об одном из последних хантыйских шаманов. Космичность таежного пространства и красивые саундтреки создают особое впечатление. Фильм Виктора Жукова «Следы» рассказывает о судьбе археологического памятника Усть-Полуй, расположенного под Салехардом. Автор картины обращает внимание на хрупкость и непрочность культурных объектов, оказавшихся под давлением современного освоения Ямала.

Режиссер-документалист ОГТРК «Ямал-Регион» Зинаида Лонгортова, сама ханты по национальности, представила картину «Северные мистерии» о дошедшем до наших времен обычае «священного поклонения» хантыйским богам, в данном случае – младшему сыну Великого Торума, предстающему в образе медведя.

Знакомство участников фестиваля с культурой финно-угорских народов проходило буквально «вживую». В один из дней фестиваля его гости посетили старинное хантыйское стойбище Горнокнязевск, где установлен памятник последнему остяцкому князю Ивану Тайшину. В чумах делегацию встречали гостеприимные хантыйские девушки и угощали строганиной и прочими северными деликатесами.

Фильмы о финно-угорских и самодийских народах оказались в числе победителей фестиваля. Решением жюри приз за лучшую работу антрополога и бронзовая статуэтка странника-сядая вручены супружеской паре – легенде ямальской кинематографии Анастасии Лапсуй и финскому кинорежиссеру Маркку Лехмускаллио – за картину «Недарма». В основе фильма — ненецкие мифы и сказания. Авторы повествуют о путешествиях ненцев, о дорогах земных и небесных. Говорят, что «ненцы рождаются в дороге под звездами, зимними безлунными ночами, ориентируясь по звездам, находят дорогу к чуму, звезды освещают последний путь, когда загробная душа кочевника уходит в свое самое долгое путешествие, в путешествие в подземный мир». Сама Анастасия Лапсуй, неоднократно появляющаяся в кадре с бубном, вместе со зрителем проделывает путь-недарму по космосу, по прошлой, настоящей и будущей жизни. Боль авторов за ненецкий народ и одновременно тоска по Родине, восхищение и любовь к своей культуре сквозной нитью проходят через всю кинокартину.

«Этот фильм выражает эпичность ненецкой духовности. В нем есть рецитация замечательного поэтического текста, который отражает представление о духовности, о душе, о преображении и вечной жизни души, присущее всем северным и арктическим народам», – подчеркнул член жюри фестиваля, заведующий отделом Института этнологии и антропологии РАН Сергей Арутюнов.

Приза за лучшую режиссерскую работу и серебряной статуэтки путника удостоилась картина «Добро пожаловать в Энурмино!» режиссера Алексея Вахрушева, показавшего жизнь одноименного чукотского поселка. Гран-при фестиваля и золотая статуэтка присуждены фильму «Пленники белого бога» режиссера Стива Личтага и антрополога Томаса Риска (Чехия). «Эта картина удивительным образом сочетает в себе, казалось бы, несовместимые вещи.

Это и остросюжетный, и этнографический фильм о тяжелейшем положении народа, который живет на границе Лаоса и Таиланда, – сказал Карен Геворкян. – Картину создали этнографы и кинематографисты в защиту прав этого народа».

Специальный приз за фильм о Ямале от Государственной Думы ЯНАО вручила заместитель председателя окружного парламента Елена
Зленко немцу Андреасу Фойгту, режиссеру фильма «Коми, поездка по Арктике». Его картина была названа одной из самых этнографичных на фестивале. Героями фильма стали две семьи коми-ижемцев, кочующие со своими оленями из Коми на Ямал и обратно. Сам фильм снимался в течение целого года.

Представленные на VI Российском фестивале антропологических фильмов работы будут демонстрироваться в рамках Кочующего северного кинофестиваля, который несколько лет назад «отпочковался» от РФАФ и с тех пор существует и развивается
параллельно своему «родителю».

Следующий, седьмой, РФАФ состоится в Салехарде в 2010 году.

Юрий Попов

Информация и фото предоставлены студией «Этнографическое бюро» и оргкомитетом РФАФ

В культуре каждого народа есть место для чуда. Ответственные за чудеса колдуны, ворожеи, шаманы, как и их обряды, окружены ореолом тайны. Не исключение – и саамская культура. В сказках нойд, то есть шаман, может быть добрым или злым, но и в том и в другом случае он практически всесилен.

Сейды – загадочные камни, к которым саамы издревле приносили жертвы. Эти камни разбросаны практически по всему Кольскому полуострову. Сейдозеро – одно из самых загадочных мест во всей Мурманской области. Здесь и сейды, и древние петроглифы, в которых изображению нойда отведена большая роль.

Нойд и сегодня присутствует на всех саамских праздниках, проводит обряды очищения, призывает духов, меняет погоду. Скептики могут сколько угодно пожимать плечами, но лучше все-таки побывать на празднике и убедиться во всём самим. Так, на позапрошлых Саамских Летних Играх, которые обычно проходят
в середине июня, не было никаких шансов на солнечную погоду.  Съехавшиеся со всей области гости поглядывали на затянутое тучами небо и сетовали на дождь. На что организаторы праздника хитро улыбались: шаман уже начинает обряд. И уже через час на небе над Ловозером не было ни облачка. Едва праздник закончился и гости расселись по машинам и автобусам – хлынул ливень.

В мае саамы празднуют Мяндаш паррнэ – это праздник окончания отела оленей, когда каждый род подсчитывает приплод и потери. Это очень древний праздник. Сейчас его отмечают гуляниями на улице, национальными песнями и танцами. Но, на самом деле, так широко и шумно отмечать этот день не принято – его проводили тихо, в семейном кругу.

Ведь впереди сложный период – лето. В это время оленей донимают мошка и гнус, из-за них главные кормильцы саамов неспокойны.

Праздник очень важный, как и всё, что тесно связано с оленями. Важенка – олениха, считалась самым дорогим подарком новорожденному. И если каждый родственник мог подарить оленя, у маленького человечка появлялось свое стадо, своя собственность. Для его оленей придумывали клейма, чтобы видно было, кому принадлежат животные.

Праздник очень своеобразный. Гости предоставлены самим себе: бродят по лужайке, сидят на оленьих шкурах, греются на солнышке, слушают музыку. На площадке стоят три куваксы (саамский аналог чума), в которых можно основательно прокоптиться – дым в этом жилище через дымоход выходит, как выяснилось, не всегда.

– Просто вход должен быть плотно завешен, тогда дым идет вверх, – посмеивается шаман над кашляющими людьми. – Ну и хитрость есть тоже: когда заходишь в чум или куваксу, лучше сесть на шкуры, для того они там и настелены. Встанешь в полный рост – весь дым твой, а внизу его нет.

Здесь же проходит интересный обряд очищения. Шаман приглашает в куваксу несколько человек, рассаживает их на шкурах вокруг огня. И все звуки праздника словно остаются снаружи, внутри – тишина. В руках у нойда бубен и погремушка. Звучат саамские напевы.

Погремушка выписывает круг около головы каждого из сидящих, звук всегда разный. Нойд просит закрыть глаза и представить себя в том месте, где человеку свободно и спокойно. Кто-то представляет себя в беседке, в любимом саду – и погремушка выбивает дробь капелек дождя, стучащих по покатой крыше. Кто-то видит берег моря – и звук становится шумом прибоя.  Когда обряд заканчивается, люди, выходящие из куваксы, щурятся от яркого солнца и смотрят на мир уже другими глазами.

– Все проблемы, беды, неприятности огонь уже забрал, – говорит нойд, выходя на улицу.

– Теперь всё будет хорошо.

А праздник продолжается, то тут, то там слышится:
– Вы записочки нойду отдали?..
– Да. В прошлый раз всё сбылось...

Выяснить, какие такие записочки, оказалось просто. У нойда к поясу привязана «волшебная» сумочка.

– Напишите на листочке свое желание, – объясняет шаман. – Оно должно быть не длиннее четырех слов, и желать можно только для
себя. Денег лучше не просить. Потом я брошу все записочки в огонь, а он и духи исполнят все желания.

Главный момент праздника: шаман разжигает костер и просит всех встать в круг, взявшись за руки. Это старинный обряд – приглашение духов на праздник. Нойд бьет в бубен, призывая духов с четырех сторон света в круг, и медленно двигается вокруг огня. Голос шамана, чередуясь с глухим ритмом бубна, разносится над головами людей. Костер разгорается всё ярче, привлекая своим теплом, – круг людей сжимается. В огне сгорают листочки с желаниями, дальше – работа духов. Но, как показывает практика, они не подводят. Праздник этот удивительно теплый: все-таки отогреться у живого и яркого огня на исходе полярной ночи невероятно хорошо.

На одной из выставок Мурманского областного краеведческого музея, открывшейся в Национальный день саамов, посетители рассматривали полотна саамских художников.

– Странное впечатление от этих картин, – замечает кто-то из сотрудников музея. – Как будто притягивают взгляд...

Что объясняется просто: художница, нарисовавшая их, – саамский шаман. Потому и картины отличаются не только яркостью и оригинальностью. Зрители подолгу простаивают у этих работ. На одной в переплетении языков пламени танцует пара, на другой – из бликов северного сияния и лунного света складываются очертания пары влюбленных.

Большая картина в форме ромба привлекает к себе наибольшее внимание. В узоре из огня и дыма, петроглифов и древних узоров проявляется силуэт танцующей женщины. На этом таланты шамана не заканчиваются – она пишет стихи и сказки.

Многие считают, что в саамском обществе матриархат: «олений народ» живет, как и оленье стадо, в котором главная – важенка. Президент Ассоциации кольских саамов – Нина Елисеевна Афанасьева. Нойд – тоже женщина. В традиционных гонках на оленьих упряжках слабый пол участвует наравне с мужчинами.

«Олений народ», как называют себя саамы, очень гостеприимный. Это может ощутить любой, кто пришел на их праздник. Где бы ни проходили торжества – в России, Финляндии или Норвегии, в Мурманске, Ловозере или Лопарской, – гостям всегда рады. Накормят национальными блюдами и расскажут о традициях и обычаях. А встреча с шаманом как прикосновение к загадкам и тайнам удивительного народа запомнится надолго.

Александра Козлова

Если бы люди ели только тогда, когда
они очень голодны, и если бы питались
простой, чистой и здоровой пищей, то
они не знали бы болезней, и им легче
было бы управлять своей душой и телом.
Л.Н. Толстой

Традиционную пищу коми-пермяков отличают удивительно вкусные и полезные дары леса: травы (сныть, хвощ полевой, хрен, дикий перец, бражник), ягоды (костяника, земляника, брусника, клюква, морошка, черника), мясо птицы (глухаря, рябчика, тетерева, вальдшнепа) и диких животных (зайца, кабана, лося, медведя).

С незапамятных времен коми-пермяк научился не только добывать лесные дары, но и готовить из них вкусную и сытную пищу, запасать продукты впрок в берестяных, глиняных и деревянных емкостях, которые придавали заготовкам своеобразный вкус и аромат.

И в наши дни жители Коми-Пермяцкого округа Пермского края используют натуральные продукты. Многовековые традиции национальных блюд послужили основой для современной коми-пермяцкой кухни.

Людмила Ратегова

Крем-суп из сныти (пикана)

Сныть – 480 г, шпинат – 240 г, лук репчатый – 80 г, масло сливочное – 40 г, сливки – 300 г, бульон мясной– 300 г, соль,
перец.

Молодые побеги сныти и листья шпината припустить в небольшом количестве воды. Лук репчатый мелко нарезать и пассеровать на сливочном масле. Сныть, шпинат и обжаренный лук измельчить на блендере. Добавить сливки и мясной бульон. Всё проварить. Заправить солью и перцем по вкусу.

Мишкины ушки с брусничным соусом

Фарш: филе медвежатины – 800 г, лук репчатый – 100 г, масло растительное – 55 г, свинина – 100 г, соль, перец.

Медвежатину и свинину порубить в корытце или пропустить через мясорубку. Репчатый лук мелко нарезать и обжарить на растительном масле. Соединить с рубленым мясом, заправить солью и перцем.

Из теста и фарша формовать ушки. Подавать пельмени с брусничным соусом.

Лосятина по-охотничьи

Лосятина – 1000 г, уксус – 30 г, соль, перец горошком, гвоздика, душица, лавровый лист, морковь – 80 г, мука – 30 г, брюква – 600 г, лук репчатый – 100 г, масло сливочное – 100 г, белое вино – 100 г, красная смородина – 160 г, вода – 500 г.

Приготовить маринад: воду вскипятить с уксусом, перцем, лавровым листом, гвоздикой, душицей, луком и морковью. Получившийся маринад остудить, залить им мясо. Оставить на двое суток, периодически переворачивая мясо.

Затем мясо вынуть и обжарить со всех сторон. Маринад процедить, овощи из него обжарить вместе с брюквой. Жареное мясо вместе с овощами поставить в духовой шкаф на полтора часа при температуре 180° С. Жарить, поливая маринадом.

Выложить готовое мясо. Из мясного сока приготовить соус. В мясной сок добавить муку, вино, помешивая прожарить, пока соус не загустеет.

Заранее из красной смородины приготовить сок. Для этого протереть через сито ягоды смородины. Сок слегка уварить. К готовому мясному соусу добавить смородиновый сок. Слегка проварить и полить готовым соусом мясо.

Подавать на стол с брюквой, морковью и луком.

Пиво (Сур)

Гвоздянку (большой глиняный сосуд) наполнить (но не до краев) солодовым тестом с добавлением измельченной соломы, нескольких щепоток пшеничной или ржаной муки и поставить в жарко натопленную печь. Парить целые сутки. Гвоздянку достать из печи и замес залить кипяченой водой доверху. Дать отстояться.
На гвоздянке открыть втулку, и из нее потечет густая сладкая жидкость – сусло. Когда сусло перестанет течь, замес снова залить водой, снова выдержать и процедить. Цедится уже более жидкое сусло. Первая партия сусла идет на изготовление десертов. Сусло хранить в прохладном месте. Заквашивать сусло специальной закваской – майöв.

Пиво выстаивать 7 – 9 часов. Оно получается темным, густым, пенистым.

Пистиковая каша

Молоко – 180 г, яйцо – 1/2 шт. , пистики – 30 г , соль по вкусу

Молоко, яйцо и измельченные пистики (молодой полевой хвощ) посолить, перемешать и поставить в керамической чашке в печь.

Посуду оставить открытой до образования сверху румяной корочки. Подавать в горячем или холодном виде.

Рыбный пирог (Черинянь)

Для теста: мука – 650 г, дрожжи – 30 г, соль – 20 г, яйцо – 1 шт., вода – 300 г

Приготовить тесто опарным способом. Тесто раскатать в пласт, выложить подготовленную начинку, защепить края. Разложить на противне, смазать яйцом и выпекать. Для приготовления начинки рыбу бланшировать и посолить. Лук нарезать кольцами. По желанию слегка пассеровать на сливочном масле.

Раньше пирог готовили из рыбы, рубленого яйца и перловой каши.

Рецепты из книги «Коми-пермяцкая кухня», изданной в г.Кудымкаре в 1998 году.

С 1 по 6 октября в столице Ямала Салехарде проходили Дни культуры Ненецкого автономного округа. В состав ненецкой делегации вошли представители администрации, Ассоциация ненецкого народа «Ясавэй», работники музеев, художники, мастера, литераторы, журналисты, участники народного ненецкого ансамбля «Маймбава» и самодеятельный театр «Илебц».

В течение недели на персональных выставках и творческих встречах ямальцы знакомились с культурой соседей. Делегация Ненецкого автономного округа для жителей и гостей окружной столицы подготовила демонстрацию традиционных и стилизованных ненецких национальных костюмов, выставку коллекций старинных медных украшений и косторезных работ. Творческую жизнь соседей ямальцы увидели и на фотовыставке, выставке книг и периодики, показе художественно-публицистических фильмов о ненецких поэтах и писателях.

Музейные работники приняли участие в заседании круглого стола «Современные проблемы музейного дела в национальных округах».
Торгово-экономическое, научно-техническое и культурное сотрудничество родственных регионов скрепило подписание Соглашения между администрациями Ямало-Ненецкого и Ненецкого автономных округов.

Завершился культурный проект совместным концертом коллективов двух регионов.

В деревне Алекка Пряжинского района Карелии 28 сентября прошел III Республиканский финно-угорский фестиваль мужской культуры «Медолапый – диво леса».

В традиционных спортивных соревнованиях приняли участие семьи и команды предприятий и учреждений районов Карелии. После торжественного открытия праздника и презентации команд участники состязались в конкурсе силачей, стрельбе из рогатки, гонках на лодках, переправе по бревну через ручей. Спортсменам довелось участвовать в таких финно-угорских игрищах, как «перенос медведя на жердях», «лыжи» и «кочки» (передвижение по болоту). Не забыли организаторы и о конкурсе эрудитов.

По сумме набранных очков жюри выявило победителей. Команды, занявшие призовые места, получили грамоты, ценные призы и заряд бодрости и хорошего настроения. Организаторы планируют, что география участников следующего фестиваля расширится гостями из соседних финно-угорских регионов.

С 20 по 22 октября в рамках Дней родственных финноугорских народов в Республике Коми проходили Дни документального кино санкт-петербургской киностудии «Этнос».

Организатором мероприятия выступил Финно-угорский культурный центр Российской Федерации. В родственных финно-угорских встречах на Коми земле приняли участие гостьи из северной столицы России: директор, художественный руководитель и режиссер «Этноса» Нина Серебрякова и директор Центра коренных народов, научный сотрудник Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого РАН, кандидат исторических наук Ольга Конькова.

Дни стартовали 20 октября показом одного из девяти фильмов «Этноса», привезенных Ниной Серебряковой, документальной киноленты «Земля легенд и былей. Карелы», и праздничным концертом музыкальных коллективов Сыктывкара. А 22 октября в Финно-угорском культурном центре Российской Федерации Ольга Конькова открыла фотовыставку о малочисленных финно-угорских народах Ленинградской области «Мы есть и будем».

В течение трех кинодней в образовательных и культурных учреждениях Сыктывкара, Сыктывдинского и Сысольского районов с аншлагом проходили показы документальных фильмов о судьбах исчезающих в эпоху глобализации этносов, у каждого из которых свой язык, традиция и культура.

В Ханты-Мансийске с 21 по 25 сентября проходил XII Международный фестиваль телевизионных программ и телевизионных фильмов «Золотой бубен». Престижный телефорум проводится в столице Югры регулярно с 1997 года. Тема нынешнего открытого конкурса телевизионных работ – «Человек и Время».

Традиционно в фестивале принимают участие телекомпании регионов России, стран ближнего и дальнего зарубежья. В этом году свои работы представили 113 телекомпаний из 63 городов России и 9 стран мира.

Экспертный совет отсмотрел 308 конкурсных работ по 17 номинациям (телевизионный документальный фильм, национальный характер, публицистика, просветительская программа, репортаж, видео-арт, телевизионный дизайн и другим). По итогам работы Совет рекомендовал жюри фестиваля для просмотра и оценки 98 программ и фильмов.

Финалистами творческого конкурса признали 80 номинантов. Лауреатам «Золотого Бубна» на Церемонии награждения по традиции были вручены статуэтки Золотой богини – символа телефестиваля, а дипломанты впервые в этом году получили памятные медали.

В дни фестиваля все желающие смогли бесплатно посмотреть лучшие киноработы.