На главную страницу
Отправить сообщение
Карта сайта

Закрыть
Логин:
Пароль:
Забыли свой пароль?
Регистрация
 Войти  Регистрация

Филиал ГРДНТ им. В.Д. Поленова
"Финно-угорский культурный центр
Российской Федерации"













Календарь

Миклай Рыбаков – инициатор и организатор финно-угорской ассоциации литераторов



Уникальное явление – память человеческая. Она позволяет наполнять смыслом сегодняшнюю действительность событиями прошлых лет, обогащать ее прожитыми эмоциями, чувствами. Сегодня, двадцать лет спустя, полагаю, не одна я возвращаюсь в те солнечные майские дни,  на первый конгресс финно-угорских писателей. И предательская дрожь в моем голосе сейчас подтверждает, насколько живы и пронзительны эти воспоминания.

…В зале, полном делегатами, гостями из разных стран, царила тогда необычная атмосфера. Волновались и гости, и организаторы. Но главное – над всеми витало особое настроение, как говорят марийцы – «ю кумыл»: радость обретения новых знакомств и  друзей перемежалась с переживаниями о завтрашнем дне, но вместе с тем и уверенностью в собственном будущем. «Мы вместе! Мы не одни!» – кричала душа. И она откликалась на каждое слово коллег. А когда представительница венгерской делегации вдруг запела с трибуны марийскую народную песню «Вўдшє йога, серже кодеш», зал стройно подхватил ее. Как вдохновенно пели мы, многие пели и плакали, не стыдясь этих кристально чистых слез, потому как были они слезами радости и надежды: нет, мы не уйдем, не исчезнем с лица земли со своей уникальной культурой, родным языком. Именно тогда мы по-настоящему, сердцем и умом приняли наше финно-угорское единство. Ранее известное в основном из научных материалов понятие финно-угры наполнилось живым, сердечным теплом.

А всему этому предшествовал сложный и кропотливый организаторский период. И связан он даже не в первую очередь, а именно с именем Миклая Рыбакова. И снова позволю себе отступ в один из эпизодов прошлого.

…Заседание правления Марийского союза писателей. Председательствует недавно избранный руководитель Николай Федорович Рыбаков. Это тогда мы, писатели, наивно полагали, что сами избрали его председателем – с соблюдением всех пунктов нашего профессионального устава: выдвижение, тайное голосование и т.д. О том, что дело обстояло совершенно иначе, узнали намного позже. До этого Миклай Рыбаков 15 лет возглавлял Комитет по телевидению и радиовещанию. Местное радио и телевидение, благодаря умному, целенаправленному его руководству, переживало тогда свой «золотой век», и практически стали своеобразным центром марийской культуры, школой, воспитывающей национальную элиту. Но председатель повздорил с идеологом обкома. «В основном, опять из-за национальной политики. Действительно, вокруг меня собиралась молодежь, национальная интеллигенция. К тому же, я всегда был немного ершистый...» – позже вспомнит Николай Федорович в одном интервью. Переход на работу в Союз писателей  практически был отставкой, ссылкой. У человека всегда могут найтись оправдания для бесполезной жизни. Тогда он отделяет себя от общества и замыкается в своем мире. И все гражданственное, требующее усилий и преодолений, тихо замирает, потому что гражданин – это не звание, а процесс. Гражданская смелость Миклая Рыбакова выражалась именно в непрерывном процессе.  Тогда, на том заседании правления,  Николай Федорович впервые высказал мысль о своем желании провести встречу финно-угорских писателей. Немногие коллеги посчитали эту идею реальной, более того,  услышав, что на эту встречу Николай Федорович планировал пригласить не только российских коллег, но и зарубежных писателей, вовсе посчитали предложение пустой мечтой. Но Рыбаков всегда был против болтливого безмыслия, он был  за мысли, которые можно превратить в энергию действий. Идея проведения международного конгресса финно-угорских писателей была воспринята неоднозначно и в кабинетах власти. И только благодаря целеустремленности, умению заставить слушать себя, убеждать, Николай Федорович получил «добро» в  ЦК Компартии и поддержку со стороны правления Союза писателей СССР. Сейчас, размышляя над тем, откуда он черпал свою уверенность, возникает один ответ: из оптимизма, из философской преданности будущему, на которой основано уважение к настоящему. И оптимизм тут крепок коренным, глубинным, изначальным присутствием знаний общественной жизни, чувством истории. В тот период в обществе  наблюдалось нивелирование самобытности, универсализация и этнический нигилизм. Эти наслоения способствовали забыванию народных корней, языка. И  Миклай Рыбаков понимал: чтобы смело решать сегодняшние проблемы, нельзя быть робким по отношению к собственной истории, внутри которой скрываются корни и сегодняшних проблем. Сила его оптимизма складывалась из понимания, что есть только одно прошлое, которое можно изменить – это будущее, которое очень скоро, не успеем оглянуться, станет прошлым. И как талантливого писателя его не могла не беспокоить  судьба национальной литературы. Он глубоко понимал литературные процессы в России. Переживал, что национальные литературы оказались на обочине,  а писатели  – в разобщенности. В 1987 году в газете «Литературная Россия» он выступил против субъективизма в оценке произведений национальной литературы, противопоставления русской литературы национальной. «К сожалению, - писал он, - в последнее время (особенно среди части столичных критиков) вошло в моду походя так «похлестать» национальные литературы, мол, все у них там примитивно. Приезжает к нам такой критик, посмотрит спектакль с наушниками, часть текста переведена, часть — нет; что-то он понял, что-то не очень — это не важно. И: «Ну, это все примитив. Вот у Ефремова, вот у Марка Захарова — вот это театр! А что у вас? Вот Розов как пишет, вот Гельман...». Драматурги эти действительно очень интересно пишут, но нельзя же всех остальных под них равнять. Под них – или вообще под кого бы то ни было. Не надо и спектакли наши под мхатовские подделывать, пусть они будут марийскими спектаклями, со всеми своими особенностями, но – со своими. Попытайтесь увидеть то, что автор увидел, – и только он. А сразу наклеивать ярлыки – куда как проще».

 В выступлении на 6-ом съезде писателей России он с болью констатировал, что «марийскую (как и любую другую национальную) литературу во всех общесоюзных обзорах и справочниках по литературе народов СССР регулярно упоминают одним коротким словом: «…и другие». При этом приводил слова М.Горького: «Количество народа не влияет на качество талантов». Говорил, что национальные писатели «работают не только каждый на свой народ, но каждый на все народы… История возлагает на них такую же ответственность за их работу, как и на русских». «У нас существует определенный отрыв писателей республик-соседей друг от друга. Недостаточно взаимно знаем творческие достижения, художественные окрытия. По-видимому, следует усилить творческие контакты авторов…» - подчеркивал писатель в своем выступлении на съезде. Поверхностность и разобщенность, дефицит общности – самое пагубное, что наблюдалось в то время в культуре. Многие понимали, что сплочение на основе чинопочитания – мираж, не более того. Ориентация наших писательских организаций на финно-угорскую общность, направленность к представлению их как занимающих специфическое место не только в пространстве России, но и в финно-угорском мире, финно-угорская самоидентификация  –  вот те причины, которые побудили Миклая Рыбакова созвать конгресс родственных писателей. Ведь, действительно, мы с вами – не каждый сам по себе. Мы соединены тысячами нитей с нашей историей, с добрыми именами своих предшественников, а также между собой. И наше единение в слове – самое главное, чем оправдано само существование литературы.

Еще со времен Аристотеля было известно, что если нечто не может не быть или не может не случиться, то это и есть необходимость. Или если, напротив, нечто в равной степени может быть и может не быть, то это и есть случайность.  Мы испытали на себе эту Аристотелеву премудрость. И время доказало, что наше единение, состоявшееся во многом благодаря Рыбакову, стало не случайностью, а жизненной необходимостью.

Сегодняшний конгресс – десятый по счету. Наши встречи стали более будничными, деловыми, и это оправдано необходимостью решать вновь и вновь возникающие вопросы. Многие наши проблемы успели затвердеть, сделаться родными и близкими. Наши проблемы не рассосались, а некоторые только усугубились с годами. И потому мы с вами настроены на скрупулезную, целенаправленную, действенную работу.

Но я опять хочу возвратиться к той, первой нашей встрече, на которой еще раз проявился организаторский талант Миклая Рыбакова. Одно дело – быть вдохновителем идей, другое – самому воплотить идею в жизнь. «Сам» – это было мерой ответственности Николая Федоровича во всей его деятельности. Он умел собирать вокруг себя единомышленников так, что его требовательность  воспринималась коллегами как их собственная внутренняя необходимость. В то же время Николай Федорович и сам не отстранялся ни от каких вопросов, будь они главными или второстепенными, никакая мелочь не оставалась без его внимания. В связи с этим вспоминается незначительный эпизод, относящийся к периоду подготовки первого конгресса.  Накануне встречи Николай Федорович попросил меня проверить готовность зала, где должно было пройти первое официальное мероприятие. Я убедилась: все готово, учтены все пожелания оргкомитета. Но буквально через 15 минут появился сам Николай Федорович, и мы уже вместе осмотрели место нашей будущей серьезной работы. «Не доверяет мне!» – всколыхнулось тогда в душе  молодого максималиста разочарование, но его тут же погасило понимание степени ответственности организатора перед предстоящим событием, особенности черты характера Николая Федоровича – доверять другим, но требовать в первую очередь с себя.  И его основательность, сосредоточенность, скрупулезность, умение работать без суеты, хладнокровное спокойствие, скрывающее несомненно возникающее в душе волнение (ведь событие предстояло действительно масштабное), стали залогом и успешного проведения конгресса, и того эмоционального подъема, который царил на форуме. Об этом его первые участники  говорят и сейчас. На прошлом конгрессе господин Петер Домокош встречу в Йошкар-Оле оценил как самую запоминающуюся, и мы, марийская делегация, с благодарностью восприняли это как оценку труда, личностных качеств нашего Миклая Рыбакова.

Несомненно, и тогда организаторские способности Николая Федоровича не остались незамеченными. Сразу же после финно-угорской встречи Сергей Михалков предложил ему работу  в качестве освобожденного Секретаря по национальным литературам в Союзе писателей СССР. Надо сказать, это было третье предложение о переезде в Москву. До этого Рыбакову предлагали возглавить Управление по радиовещанию в телерадиокомитете СССР, отдел в Обществе дружбы с зарубежными странами. Возможно, в житейском плане судьба Николая Федоровича сложилась бы, как сейчас говорят, успешнее, но и на этот раз он отказался: «Я здесь родился, вырос, человеком стал. Поэтому никуда не поеду!»  («Ончыко», №10, 2002). В  таком решении выразилось не только чувство этнической идентичности, но и другая отличительная черта его характера – отсутствие карьеризма. После первого конгресса  многие были справедливо уверены, что председателем Ассоциации финно-угорских литераторов должен стать Николай Федорович. Но, несмотря на уговоры коллег, он не согласился. Не потому, что решил уклониться от большой, трудоемкой, всепоглощающей работы. В этом решении в первую очередь выразилось его уважение к соратникам – авторитетным, мудрым, способным возглавить новое дело. И в этом заключалась его человеческая мудрость: указав путь, не преграждать его другим.
Несмотря на то, что власть часто использовала (в положительном смысле слова) его лучшие личностные качества, он всегда позволял себе иметь свободу выбора. Через несколько лет после окончания Ленинградского театрального института имени Н Островского, в 28-летнем возрасте, Николая Федоровича  назначают министром культуры республики. Но через четыре года молодой министр по собственному желанию покидает этот пост. Поводом послужила стычка с первым секретарем обкома партии, который потребовал изменить программу концерта Дней литературы и искусства МАССР в Москве. Программа состояла в основном из национальных номеров, и это молодой министр  посчитал логичным и закономерным. Руководство не согласилось с ним. «В таком случае я больше не могу работать с вами!» – максималист без страха в душе покинул высокий кабинет. И на несколько лет остался без работы. Именно в те годы им создаются первые пьесы, пополнившие классику марийской драматургии. Но не зря говорят: «В  правде нет страха». Новый первый секретарь обкома партии Никонов, услышав, что не у дел оказался молодой перспективный руководитель, предложил ему ответственную работу. Позже Николаю Федоровичу делают предложение стать секретарем обкома партии. Но Миклай Рыбаков в первую очередь себя считал писателем, драматургом. Отказался.
Но от судьбы не уйдешь. В 1991 году первый президент Республики Марий Эл Вячеслав Зотин приглашает на работу Николая Федоровича в качестве Госсекретаря. После долгих размышлений Рыбаков соглашается. В одном из интервью в 1995 году на вопрос «Ваша мечта?» он выразился лаконично: «До конца быть полезным республике, народу». Эту мечту он исполнил именно в должности  Госсекретаря. На этом посту он жил яркой, насыщенной жизнью человека, кому было дорого все, что связано с жизнью как отдельного человека, так и республики, общества.  Он курировал  вопросы международной деятельности, национальной политики, сферы культуры, искусства, издательское  дело и СМИ, деятельность общественных объединений, творческих союзов, конфессий. На период его работы выпала высокая миссия заложить правовые основы  государственности республики в составе Российской Федерации, национальной политики и межгосударственных отношений. К примеру, за 1993–1999 годы, кроме «Конституции Республики Марий Эл» (1995г.), были приняты 17 законодательных актов: Закон Республики Марий Эл «Об образовании» (1993г.), Закон «Об общественных организациях и объединениях» (1994г.), Закон «О языках народов Республики Марий Эл» (1995г),  «Концепция национальной политики Республики Марий Эл» (1995г.)  и др. В развитие  этих документов были разработаны более 40 нормативно-правовых документов, регламентирующих деятельность учреждений  образования, науки  и культуры, СМИ.

Н.Ф.Рыбаков был одним из активных организаторов создания инновационных образовательных учреждений. При его участии заложены основы финно-угорского центра в России. Республика Марий Эл первой из  финно-угорских республик России заключила Соглашения на международное сотрудничество в сфере образования, науки и культуры между нашим правительством и министерствами образования и науки, культуры Эстонской Республики, двумя вузами Венгрии, четырьмя вузами Финляндии о подготовке и переподготовке национальных марийских кадров. Во время принятия Конституции Республики Марий Эл Госсекретарь своим мудрым предложением укрепил статус марийского языка как государственного:  «Есть народ, носитель этого языка, и он живет в республике. На луговом и горномарийском языке думают, говорят, пишут, издают газеты и книги, они имеет право быть наряду с русским государственными языками Республики Марий Эл». Члены комиссий, депутаты,  разработчики   поддержали это предложение.

Николай Федорович первым начал проводить отдельные совещания только на марийском языке. Выходя в коллективы, встречаясь с народом, он всегда опирался на родной язык, на круг сотрудников, владеющих национальным языком. Марийский язык слышался в кабинетах и коридорах властных структур. Это был самый лучший пример использования и значимости марийского языка. К Николаю Федоровичу приходили ученые, писатели, композиторы, учителя, начинающие поэты и аксакалы. Они  разговаривали с ним, писали обращения, предложения на родном языке. При службе Госсекретаря работала терминологическая комиссия, в состав которой входил известные ученые, писатели, журналисты. Результаты работы комиссии и сейчас налицо. К примеру, на фирменных вывесках Йошкар-Олы появился перевод на марийский язык названий организаций и предприятий, именно перевод, а не перестановка слов с измененными окончаниями, как было принято раньше. И сейчас подобные вывески, названия мы встречаем часто, к сожалению, иногда с орфографическими ошибками. Но к еще большему сожалению, чаще стали встречаться совершенно бессмысленные с точки зрения восприятия населения названия. Лично меня, например, коробят эти неоновые «монстры» - «Нью трейд», «Гроссмарт» и другие. Не понимаю, почему «Семейную аптеку» в нашей марийской столице нужно назвать именно по-английски? Если с точки зрения бизнеса логика просто непонятна, то с точки зрения укрепления патриотических чувств она опасна, ведь в деле сохранения чистоты языка, в данном случае, даже не марийского, а русского, воспитания любви и уважения к родной культуре мелочей не существует.

Популяризация собственных культурных ценностей подменяется (прошу извинения за новый термин) «попугаизацией». Поскольку это касается не только вывесок, я считаю, что проблема достойна внимания общественности, в том числе и литературной. Ведь от нашего мнения, даже личного, многое зависит. Хотя личное мнение иногда дорого стоит. Но без личного справедливого мнения нет личности, а без личности нет народа. Личное мнение дорастает до народного, когда оно смело идет наперекор трусливой соглашательской обезличенности. Личное мнение дорастает до народного, когда в нем не личная корысть, а забота о народе. Николай Федорович не мог мириться с любыми формами обезличенности. «Ни рыба, ни мясо!» - это самое оскорбительное, что он мог себе позволить в оценке характера человека, не умеющего отстаивать свое собственное мнение, не умеющего защитить как себя, так и ближнего. И тут вспоминаются слова эстонца из Канады Хари Морке, делегата первой нашей встречи: «Конгресс финно-угорских писателей, сбор в Марий Эл, инициатива Н.Ф.Рыбакова – знак пробуждения угро-финских народов, пример того, что кто-нибудь должен стоять за себя…»

Деятельность Миклая Рыбакова на посту Госсекретаря стала примером его личной причастности к реализации программных целей нашего первого конгресса. Высказывания участников, выступавших тогда с трибуны, были близки и понятны Николаю Федоровичу, созвучны его умонастроению, а последующие события, его новое назначение позволили ему решать их с точки зрения государственного мужа.

Выразитель истинной сущности народа, имея в руке рычаги власти, сумел,  осуществить многое из задуманного. При этом он всегда опирался на смелых, неробких душой соратников. « Пора выкинуть из дум и сердца рабскую психологию… За прошлые годы, у нас, у марийцев, притупилась гордость за свою нацию, ослабло, утратилось самоуважение. Нынче наше национальное самосознание низко, нам следует его поднять, укрепить, внедрить в народ. Пока себя не уважаешь, считаешь себя неполноценным, человеком второго сорта народа, так кто же тебя будет уважать, ценить?» – обращался Госсекретарь к делегатам съезда мари 30 октября 1992 года. Но при этом он призывал работать без надрыва, без истерик: «Для противостояния, схватки нет причин. Лишь помогая друг другу, живя дружно, трудясь вместе, мы сможем выжить в это тревожное время». Эти слова Рыбакова актуальны и сейчас.

Николай Федорович понимал, что если управление не соединить с ценностями культуры, то все выйдет наоборот, а не так, как хотелось. К сожалению, в мире литературы у нас можно наблюдать пренебрежение к миру управления, как изначально рутинному, бездуховному, недостойному внимания.  Возникают иллюзии, что культурно-духовная деятельность способна сама, минуя управление, или даже вопреки управлению, направить общество по верному пути.  Эти всплески гордыни, или, наоборот, робости перед властью,  дешевый скепсис фактически не имеют опоры в исторической практике. Ведь, действительно, нередко по этой причине деятельность и нашей писательской организации иногда замыкается на своем пространстве моделей, программ, резолюций и публикаций. В качестве самокритики скажу: на прошлом конгрессе мы анализировали очень злободневную тему – проблему распространения национальной литературы в массы. Не знаю, как в других регионах, но у нас воз не сдвинулся с места. Наше министерство культуры, со своей стороны, после конгресса обсудило эту проблему на своей рабочей встрече. Сейчас практически решен вопрос о целенаправленном закупе новинок марийской литературы в библиотеки. Но книжная реализация не повернулась лицом к национальной литературе. Наши книги в магазинах пылятся на самых дальних, незаметных глазу покупателя, полках. К сожалению, даже в столице нет специализированного магазина по реализации национальной литературы, ибо она не может заинтересовать бизнес своей рентабельностью. И здесь необходима помощь  правительства. «Недопустимо, чтобы судьба литературы целого народа зависела от прибыли», - заявлял Миклай Рыбаков в интервью «Литературной России», но и добавил при этом:  «Считаю ненормальным, когда вся информация о новой книге сводится к небольшому анонсу о ее выходе. Читателя нужно ориентировать, направлять, а порой и разъяснять ему, в чем ценность того или иного произведения».

Сегодня  издатели, писатели превратились в коробейников, пытающихся, так или иначе, распространить свои даже малотиражные издания. Но постоянная, целенаправленная работа в виде месячников, встреч с читателями отсутствует. Не думаю, что министерство культуры не поддержало бы нас в такой инициативе, если б она была. Мы, писатели, не с декларативными заявлениями, а практической своей работой должны повернуться в сторону власти, ведь практика показывает, что воодушевленное культурой управление может в один день сделать больше, чем культура сама по себе десятилетиями. Эта тема требует специального рассмотрения. Пусть она не будет главной темой будущих наших конгрессов, но если бы постоянно присутствовала на  секционных обсуждениях, например, в виде отдельной секции, думаю, было бы полезно: уверена, нам есть чему поучиться  друг у друга. Управление и культура должны решительно шагнуть друг другу навстречу. Иначе мы свою миссию будем только вновь и вновь провозглашать, но не осуществлять ее до конца.

Но сегодняшняя наша тема – работа с молодыми. Наверное, мы будем в эти дни много говорить о  состоянии современной молодой литературы,  где наряду с подлинными достижениями развиваются и опасные тенденции, связанные с пренебрежением к установившимся нравственным ценностям,  коррозией эгоцентризма и саморекламы, мировоззренческой нечеткостью, вторичностью и эпигонством. Будем говорить о необходимости поддержки молодых талантов, о постижении опыта классики. Миклай Рыбаков считал совершенно естественным  и необходимым привлечение опыта классики для характеристики современного состояния литературы. Он считал,  что «наша жизнь обеднеет, не будучи освещена золотой мудростью тех, кому мы обязаны достижениями нынешнего дня» («Литературная Россия», 7 августа 1987 г.)

 В архиве переписки Николая Федоровича сохранилось много писем от коллег – старейших писателей. Наверное, эти письма – предложения, просьбы, размышления –находили отклик у адресата, иначе поток писем бы прекратился. Это говорит об уважительном отношении Миклая Рыбакова к своим опытным соратникам по перу. Ведь творчество требует мужества. Творчество – не слава, не лавры, это тернистый путь, требующий самоотдачи. Писатель – это не профессия, это судьба, это жизнь. Хлеб литературы – черствый и трудный хлеб. Писатель не забывает о собственном достоинстве слова, и6о оно становится и трудовым фактором. Недаром старый  верный Вяйнямейнен не устает напоминать об ответственности певца:

Пение певцу – работа,
Как кукушке – кукованье!
Как красильщице – крашенье.
И как ткачество – ткачихе.

Но в жизни могут быть и тяжелые ситуации. Недавно я разговаривала с  народным поэтом (имя называть считаю необязательным, т. к. это явление вовсе не частное). Замечательный мастер слова,  чье творчество имело большой общественный резонанс, близкий друг-соратник  Миклая Рыбакова оказался не только вне литературной жизни, но на обочине самой жизни. Не из-за болезни, немощи. Пенсия, которую он получает – составляет около 3000 руб. (примерно 100 евро). А ведь размер пенсии – это не только уровень платежеспособности человека, но и мера публичного, социального признания его заслуг, измеритель личных качеств. У нас государственные служащие, исходя из стажа, имеют право на получение увеличенного размера пенсии. Я не хочу противопоставлять одну социально важную работу другой. Но кто может подсчитать стаж работы писателя? У национальных писателей это двойной стаж, ибо только литературным трудом ни один из нас не может обеспечить свою жизнь. Это значит, что писатель работает буквально день и ночь, а пенсию зарабатывает как рядовой работник. Уравниловка не столько бьет по карману, сколько по достоинству. Она лишает перспективы честное, непорочное честолюбие. Справедливость не в том, чтобы получать поровну, справедливо, чтобы получали не поровну. Думаю, мы могли бы выйти с предложением  к региональным властям, чтобы они за счет своих местных бюджетов предусмотрели установление достойной, персональной  пенсии хотя бы народным писателям, ведь они действительно  заслужили ее.

Странно, возможно, звучит это предложение в свете сегодняшней нашей основной темы. Но, на мой взгляд, она актуальна именно в ней. Ведь человеку нужна, необходима как воздух, большая, крупная, головокружительная перспектива, тогда он покажет такие чудеса трудолюбия и творчества!  Представим себе перепутье, на котором стоит молодой автор. Впереди, в конце творческого и жизненного пути, маячит собственная согбенная фигура всеми позабытого, нищего поэта, имеющего лишь одну надежду: в статусе «народного» быть похороненным за счет государства. В конце второй развилки  – другой, пусть не познавший славы, известности, но и не у «разбитого корыта». Куда повернет подающий надежды автор? Мы должны  предусмотреть это и с учетом нашего времени Великого прагматика.

Примеры, подтверждающие сказанное, можно привести и сейчас. На одном из семинаров молодых литераторов, которые проводятся у нас благодаря поддержке финского общества имени Кастрена, яркой звездой засветилась девочка из Мари-Турекского района. Казалось, для становления поэта имеется все: чувство слова, знание языка, кругозор, довольно обширный для школьника, желание и умение писать. Но нет этого имени сейчас в нашей молодой поэзии.

«Зачем вам плодить литературную нищету», – ответила она мне на предложение о дальнейшей учебе. Существует и другая проблема.  Для некоторых наших молодых самоцелью становится выпуск книги, вступление в Союз писателей. Но получение писательского билета вовсе не означает, что в мир пришел писатель. Говорят: приснилось ручью, что он большая река, – расплеснулся по песку и тут же высох. О критериях оценки произведений молодых, в том числе и о самооценке  говорил в свое время и Миклай Рыбаков: «Да, еще многие произведения грешат поверхностностью, описательностью. А молодой поэт или прозаик, едва опробовав перо, упирается головой в некий невидимый «потолок»: я уже пишу не хуже, чем такой-то народный. То ли смелости им не хватает, то ли раскованности мышления – не знаю, – но что-то мешает нашим молодым в жизнь заглянуть глубже, не уходить от острых проблем». В то же время он был глубоко убежден, что работа с молодыми  должна стать обычным делом, как всякая нормальная работа, естественная, последовательная и непрерывная, без всяких заминок и пауз. «Мне кажется, главная трудность, препятствующая раскрытию творческих сил молодых (и не только у нас в республике, но и, насколько мне известно, у удмуртов, у мордвы), – это недостаточное знание родного языка. …Рациональный выход таков: в каждом издательском плане должен быть специальный раздел – выпуск произведений молодых авторов. И чтобы его объем не трогали ни при каких обстоятельствах», – разве не актуальны эти слова Миклая Рыбакова и сейчас? В подтверждение тому, насколько трудно молодым, не за свой счет, а с помощью господдержки пробиться к своему читателю, зрителю, пережить критику равнодушных коллег, звучат и эти тревожные слова:

«Да, мы потеряли на этом многих талантливых людей... Конечно, молодой драматург сразу Чеховым или Горьким не станет, но выпустим мы его пьесу – будет ему это огромной моральной поддержкой. А «зарубим» одну, «зарубим» другую – так он совершенно справедливо скажет: зачем мне все это нужно? Раз обсуждают, второй – я нервы треплю, потом в театре обсуждают, потом – на репертуарно-редакционной коллегии, потом – режиссер, актеры, еще кто-то... Только герои или одержимые могут дойти до победного конца с первой пьесой – знаю это по собственному опыту. Когда я первую свою пьесу почти довел до постановки, в театр пришел новый главный режиссер и заявил: «А я эту пьесу не вижу», – и отменил спектакль. У меня тогда хватило сил написать следующую – и вот уже четверть века этим занимаюсь. Считаю, что судьба моя сложилась счастливо. Но ведь выдерживают далеко не все...» («Театральная жизнь»). «Надеюсь на одержимость молодых», – как напутствие звучат сегодня слова Миклая Рыбакова. А я хочу надеяться на нашу трепетность по отношению к молодым. Вспоминается мистический эпизод из нестандартной судьбы Николая Федоровича. Нежданный, нелюбимый ребенок женщины, насильно выданной замуж за бедняка, и спасшей тем самым родителей от раскулачивания, этот ребенок, никогда не знавший материнской и отцовской ласки, воспитывался в семье деда. Случилось так, когда двухлетний Коля  играл в дорожной пыли, на улице, две соседки поссорились. Они посылали друг-другу проклятия, не замечая при этом сидевшего между ними младенца. Говорят, слово убивает. И ребенок не выдержал, лишился чувств. Срочно был вызван отсутствующий в тот момент  дед, который души не чаял в своем внуке. Взывая ко всем богам, в горе и отчаянии он склонился над телом бездыханного малыша. И к тому вернулась испуганная душа. Этот малыш впоследствии стал гордостью марийского народа. Как бы нам всем уберечься от необдуманных, жестоких слов, холодного бездушия по отношению к нашему молодому литературному поколению. Иначе, не придется ли нам потом, в будущем, биться над реанимированием нашей национальной литературы?
Говоря о счастливой судьбе, Николай Федорович имел в виду, конечно, и творческую судьбу, ибо, в первую очередь, считал себя писателем. Творчество Миклая Рыбакова – это отдельная, большая тема. Она, конечно же,  будет освещаться и в отдельной монографии. Возможно, ему будут посвящены традиционные мероприятия, например, «Рыбаковские чтения», где читатели будут вникать в  творческую мастерскую, постигать  художественный мир писателя. Непростым был его  творческий путь. На протяжении многих лет критика настаивала на созидании образов положительных героев, героев безнравственной жизни  старались тщательно уравновешивать, им устанавливали строгие нормы поступков и высказываний. Литература не исследовала зло в его изменчивых ликах перерожденцев, настоящих карьеристов. Эта робкая литература устраивала всех. Но драматург не мог согласиться с этим. Писатель видел, что общество заболевает нравственным дальтонизмом: разучились отличать черное от белого. Борьба за добро должна быть конкретной и повседневной, считал он. И для этой борьбы выбирает действенное оружие – смех, смех сквозь слезы. Ибо его комедии создавались не в угоду развлечения зрителей, благодаря так называемому легкому жанру прячась от пристального взгляда критиков, стоящих на страже образов положительных героев социалистической действительности, он обличает общество, забывающие нравственные ценности. В этих произведениях в качестве положительного героя выступает сам народ – мудрый, добрый, трудолюбивый, терпеливый, ибо десятилетиями живет он под руководством карьеристов, трусов, фальшивых бюрократов, в лучшем случае  тех, кто мечется между собственной совестью  и порочным стилем руководства.

Миклай Рыбаков в своих произведениях видел жизнь устремленной, в движении, значит, признавал в нем наличие идеала. В направлении добра, света,  любви. «Первым и главным признаком того, что данный писатель не есть величина случайная и временная, – является чувство пути. …Творчество художника есть отзвук целого оркестра, то есть – отзвук души народной», – эти слова А. Блока можно целиком и полностью отнести к Миклаю Рыбакову. Чувство пути всегда присутствовало в произведениях  Рыбакова. Таковы его драмы: «Морко сем» («Моркинская мелодия»), «Чодыра мўй» («Дикий мед»), «Венгерская рапсодия»», трилогия «Салтак вате» («Солдатка»), «Кинде» («Хлеб»), «Онтон» («Антон») и другие. Иногда приходится слышать: творчество того или иного автора перестало быть актуальным. Истинно талантливые произведения Миклая Рыбакова не могут уйти в прошлое, устареть, ибо история народа заключается не в хронологии календарных дней, а в литературной памяти.

Сила  интеллекта Миклая Рыбакова, глубина его чувствования, разносторонность  интересов, его эрудиция – все было собрано в один прожигающий луч, этот луч – его страстное желание прозреть завесу времени, предугадать ход событий, вдохновить других на  действие, предостеречь их от заблуждений, снять с глаз шоры устарелых догм, короче, сделать так, чтобы людям смотрелось увереннее в грядущий день. И еще. Вряд ли Николаю Федоровичу удалось бы стать общепризнанным лидером, если бы его жизненная и творческая дорога лежала в стороне от магистральных путей нашего века, если бы он был затворником, замкнутым. Он сумел преодолеть собственную человеческую мимолетность и прийти к вечности бытия. Удивительная, цельная, крупная натура, Николай  Федорович Рыбаков эту вечность видел в вечности родного народа, его культуры, языка. «Без меня – народ неполный», – писал Андрей Платонов. Точно также мы не представляем без Николая Рыбакова марийский народ, финно-угорскую общность. Ведь оказывается: чтобы сделать шаг вперед, к «новым веяниям», надо иметь не только дар – он есть у многих, – но и хорошую память сердца.

Да будем же мы все сильны этой памятью!



Назад в раздел


DB query error.
Please try later.