Творческий путь Александра Федоровича Канюкова не был длинным. В 1959 году в альманахе «Заполярье» вышел его первый рассказ «Отец», в 1972 году в окружной газете был напечатан его последний материал, При жизни он издал две небольшие книжки и написал более трехсот газетных материалов. О жизни ненецкого народа он писал на русском языке, стараясь донести до читателя суть новых явлений окружающей действительности. Его журналистские работы и художественные произведения отличает глубокое проникновение в душевный мир человека, лиричность и самобытный язык.
В статьях и репортажах Александр Канюков, живший почти полвека назад, дал характерные портреты своих современников – героев того времени – тружеников, строителей новой жизни. Его произведения завораживают с первых строк, поражают изумительным русским языком, а к его героям равнодушно отнестись невозможно. Достоверность, художественная и жизненная правда настолько спаяны в его прозе, что временами она кажется «полудокументальной». К примеру, в рассказе «Мой ясовей» автор выступает в качестве действующего лица, причем здесь он – журналист, как и в жизни.
В произведениях А. Канюкова порой бывает трудно различить, что это: реальные путевые заметки или литература. Так, рассказ «Встреча» из книги «Мой ясовей», с удивительными приемами построения сюжета (автором используется «пауза» и прием «слово – это молчание»), за год до выхода издания был опубликован в областной газете «Правда Севера» под названием «Первожитель» и выглядит как зарисовка реальной человеческой судьбы.
Напряжение и накал внутреннего действия во «Встрече» - «Первожителе» достигаются... молчанием героев. Один предается воспоминаниям, оказавшись на Печоре спустя 20 лет. Другой, сын тундровика, ставший капитаном речного судна, узнав в солидном пассажире из Ленинграда Иване Николаевиче Прохорове давнего товарища своего отца, спустя годы приехавшего в край своей тундровой молодости, хранит это открытие от гостя как тайну –до самой встречи с отцом на пристани.
И только тогда, выдержав эту длинную паузу (во время которой читатель догадывается о многом), кричит: «Быстрей, быстрей, отец…приглядись хорошенько...» Эффект от такого, казалось бы, немудреного приема получается сильный: у читателя слёзы на глаза наворачиваются. Дело тут не только в мастерстве писателя: за рассказом стоит жизненная правда, героизм человеческих судеб, достойных любого романа.
В воспоминаниях своего героя Ивана Прохорова ненецкий писатель предельно лаконичен, описывает только начало его судьбы, оставляя в контексте всю жизнь. И от этого, как ни странно, читатель, включаясь в незримое сотворчество с автором, получает такое представление о судьбе Прохорова, что никаких слов не нужно...
Часто создается впечатление, что проза Александра Канюкова автобиографична. Несомненно, он глубоко знал то, о чем писал, хотя предпочитая говорить обычно от первого лица, далеко не всегда повествовал о личном.
Как писатель и журналист он пытливо всматривался в людей, в жизнь, в природу. Это отличительные особенности художника: умение понимать другую душу как свою. Недаром его герой Нюдяко (повесть «Нюдяко –
сын Валея» автобиографическая) научился этому в тундре ещё ребенком: «И голова моя кругом пошла. Шумы и голоса заполнили уши. Казалось, слышу я, как травинки между собой шепчутся таинственно, как машины тарахтят, пароход гудит и как белый комочек на руках дяди Прохора плачет, а доктор Наташа смеется так звонко, – даже скалы отзываются...»
Образное мышление, присущее ненецкому народу, рождает таких художников слова как Александр Канюков. Даже в его публицистике ощущается рука талантливого писателя, есть изумительный вкус - «вещество искусства». Вот уж истинно, как говорил Даниил Андреев в «Розе мира», вторя Иоанну, «дух дышит, где хочет»...
Александр Канюков был певцом добра, как и его товарищи по «литературному цеху». Причем – активным борцом, так как рисовал в своих произведениях не только положительные характеры и ситуации. Его литературных героев не разделишь на «просто хороших» и «плохих»: талантливый писатель использует полутона, а не только«черные» и «белые» цвета.
Его герои — это, прежде всего, труженики: оленеводы — зрелые мужчины, старики, и, конечно, дети –настоящие тундровики, на оленьей упряжке форсирующие бурную реку, везущие доктора к больному «быстрее вертолета». Александр Канюков приветствовал приход в тундру новой жизни во благо честным труженикам, когда люди чувствовали себя хозяевами на своей земле.
Его женские характеры: молодые ненецкие девушки, стремящиеся учиться, выйти из круга традиционного женского труда; крепкие тундровички, мудрые или сварливые особы пожилого возраста, русская «доктор Наташа», с риском для жизни беззаветно выполня-щая свой долг...
Отрицательные персонажи в его художественной прозе и публицистике – злые и жестокие люди «с черным сердцем ворона». Это Матвей Матвеич, Ефрем из «Пурги», Яшка Лаптандер из рассказа «Четыре белых оленя», злой шаман, богач-многооленщик...
Критерий добра и зла у Канюкова – отношение к людям, к оленям, к родной земле. Созидатели – добры; разрушители живого, гребущие все себе, злы. Это противоположные полюсы, но сколько между ними оттенков в далекой от совершенства человеческой природе!
Нельзя не вспомнить о его друзьях по литературе и журналистике, поэтах Алексее Пичкове и Василии Ледкове. Их сближали общий жизненный опыт, масштабы таланта, высокий уровень языковой культуры, взаимно обогащало творческое общение. Под их влиянием в Ненецком округе возникла активная, постоянно развивающаяся литературная среда высокой пробы.
Интересны вещи, написанные ими совместно, например, «Песни тундры» (в содружестве с В. Ледковым): «Летели ли мы на самолете, ехали ли на оленях, шагали ли пешком по тундре, – мы знали, что эти дороги ведут нас к людям, к их сердцам с чудесными песнями. А песен в тундре больше, чем куропаток. И поет их каждый», – друзья ведут рассказ о своей творческой командировке по сбору ненецкого фольклора.
Что отличает А. Канюкова от его собратьев по перу? Прежде всего, язык и стиль. Слог А. Канюкова часто близок к разговорной речи, недаром он предпочитает в своих рассказах диалоги. Но в каждом слове ощущается высокая культура автора, счастливо совмещавшего в себе «ленинградскую» интеллигентность и ненецкую народную культуру, знания и умение настоящего тундровика, для которого природа – открытая книга.
Литературные герои Канюкова говорят на русском языке Нижне-печорья и Канинской тундры середины прошлого века. Много ненецких слов, понятных без перевода любому местному жителю, – красивых, создающих изумительный северный колорит.
Проза Канюкова – талантливый образец русского литературного языка. Недаром ещё в молодости его и Алексея Пичкова на писательской конференции их ставили в пример всем русским: «Учитесь писать на русском так, как пишут эти два ненца». Их творчество черпало силы из недр древней культуры родного народа и любимой суровой тундры. Удивительные люди с достоинством истинных тундровиков, для которых победа над стихиями заполярного мрака и холода не подвиг даже, а обыденная жизнь, они обладали тонкими умами настоящих аристократов духа.
Александр Канюков в глубине души был поэтом, в его наследии нашлось, правда, немного опубликованных стихотворных строк. Он выразил свое творческое кредо в стихотворении «К свету»:
По тундре снежной
Ветров быстрей
Летит упряжка –
Седок на ней.
Вокруг кружится
Старуха Хад:
«Дороги нету
Тебе назад.
Напрасно, гордый,
Спешишь вперед!
Лишь горе путник
В пургу найдет».
«Постой, напрасен
С тобою спор.
...Выходит солнце,
Цветет простор.
Я к свету еду,
Мне солнце друг.
Проходит время
Ветров и вьюг».
Главные особенности наследия Александра Канюкова – это глубоко национальные корни творчества, чувства любви и сопереживания своим героям, которые он пробуждает в читателях. В публицистике и художественной прозе он сумел запечатлеть свое время, наполненное молодым задором строителей новой жизни, дружбой и взаимопомощью людей разных национальностей, которых судьба свела на этой земле. «Он показал Заполярье таким, каким оно было». Эти слова Алексея Пичкова наиболее точно характеризуют творчество замечательного ненецкого писателя Александра Федоровича Канюкова.
Назад в раздел
