Во все времена эпические сказания, сказки, песни были силой, соединяющей людей друг с другом и с мудростью прошедших поколений. В них сберегалась и передавалась потомкам духовная культура, нематериальное богатство народа.
Не будет преувеличением назвать народным ненецким поэтом Прокопия Явтысого. Он создал произведения высокого мастерства, в которых проявилась мудрость родного народа, звучит голос тундры, представлены лучшие ненецкие традиции.
Ненцы – поэтичный народ с образным мышлением, издавна привыкшие «песней многоцветной вышивать свой вседневный труд». «Если в спичке скрыт костер, – в каждом ненце скрыт художник», - пишет Прокопий Явтысый. Острый взгляд тундровика подмечает красоту окружающего мира, а поэт говорит о себе: «Опять нахожу предрассветных мгновений стихи».
Я не выдумал это.
Встречал наяву
в пробудившейся тундре
звенящей весной:
ручейки
заплетали
в косички траву.
Их к Печоре-реке
посылала весна,
чтоб её пробудить
от студеного сна.
Трудолюбивые и стойкие люди, из рода в род пасшие оленей, растившие детей и учившие их жить по-людски, по неписаному закону добра: «Люби человека!» Найти приют, стол и кров у незнакомых людей – обычное дело, обычай предков. «Лед души подобен смерти…»
Законы добра едины для всех народов, к какой бы национальности и вере они не принадлежали. Учение всех религий одно: «Не делай другому того, чего не хочешь себе».
«И мне радостно, что не один мой народ по законам добра и участья живет». У Прокопия Явтысого можно найти полное выражение ненецкого менталитета. Это способы воспитания, которые мало где сохранились в современном мире. От поколения к поколению они передают не только свод идей и учений, но и уникальный образ жизни, в котором эти обычаи осуществлены. У поэта можно найти детальное описание не только образа мыслей, но и образа действий. Вот как он дает в стихах метод поиска верной дороги:
Упряжку на пути остановлю
и осмотрюсь внимательнее, чтобы
не потерять внезапно колею,
не угодить в глубокие сугробы.
Приноровлюсь к мелькающей вдали
дороге, что по тундровому краю
ведет меня,
и голоса земли
я чутким ухом бережно поймаю.
Эти простые слова настолько универсальны, что подходят (если отвлечься от «упряжки», «тундры») для выбора верного пути в любой ситуации: используется логическое и интуитивное мышление, творчески сочетается действие и созерцание. У Прокопия Андреевича такое встречается часто. Тем и ценны его стихи, что, как и в любой хорошей книге, в них можно найти то, что недополучено в воспитании.
В ледяной пустыне люди жили полноценной жизнью. Они обустраивали не отдельное место, а все бескрайние пространства родной тундры. «Трудно добиться признанья у бесстрастных просторов потратишь года, прежде чем приручишь, обживешь расстоянья». «Тундра моя, колыбель ледяная, я на брусничниках вырос твоих и возмужал на твоих расстояньях. Разве я что-нибудь значу без них?
Жизнь его лирического героя – в единении с природой: «Я тундры слушаю шаги и в ритме их настраиваю сердце». Поэт находит окрыленные слова, изумительные метафоры.
Его стихи-песни полны гуманизма: «Ты найди слова для песни с этой песнею воскресни». Песня помогает выстоять, пробуждает мужество и терпение. Стихи – о добре и любви: «от добра погибнет сила злая», «в мороз сердца греют нас не хуже меха белого песца».
Какой любовью наполнены стихи поэта об отце и матери!..
Многие ли из нас смогли бы сказать «этот свет отцовской ласки, что в душе всегда». Так вспоминает он слова отца:
Эй, вставайте, пострелята,
А не то цинга полюбит!
Стать её беззубым мужем,
что ещё на свете хуже!
Пожалуй, большинство припомнили бы совсем другое, не стихи, а окрики: «Скорей, опоздаешь!» В урбанизированной современности порой теряется нечто очень важное и человеческое: полнота жизни, связь с природой, с корнями рода. Жизнь и развитие идут все-таки по спирали. Старое возвращается, но на новом уровне. Для преодоления «цивильного» варварства необходимо обращение к вечным этическим ценностям, дающим смысл всему. У «молодых» народов (вышедших позднее на историческую арену) было умение жить в согласии не только с природой, но и с собой.
Понятия «напутствие», «благословение», ненавязчивая забота во многом утрачены и современный человек в суете жизни даже не понимает их смысла.
Бабушка
всю ночь очаг топила,
будто бы удачу торопила.
«Тундра меня научила смывать снегом нетронутым мрачные думы. Так очищала золой моя мать медный котел – отражались в нем чумы». Родители научили его «жить наверняка», делать дело надежно и крепко. «Отец меня учил всему тому, что станет в жизни мне опорой верной». Юноша и девушка получали закалку, они могли не только заарканить оленя или осадить оленью упряжку, но и самих себя: владели собой. «Кто сохранил свой норов тяжкий, хотя в пелей впряжет их жизнь, негаданно, уже в упряжке, такое выдадут – держись! Так тундровик за чашкой чая дарил мне мудрости цветы. Меня от спеси отучая и от ненужной суеты».
Счастье - что?
Не дар, не выигрыш.
Не навяжут, не вручат.
По наезженной дороге
на оленях не примчат.
Сам его расти и пестуй
как оленя, сам найди,
обучи - и сам упряжку
счастья
к чуму приведи.
«Хочу держать свою судьбу, свою удачу, стянув аркан на золотых рогах...». Поэт учит безупречному выбору, жизни без суеты и «дурной прыти». Верным поступкам вовремя, а не когда вздумается – не отставать, но и не торопиться, быть в согласии с естественным ходом вещей. Призывает быть самими собой и жить своей
жизнью:
И если еду,
то иной дорогой,
и если песню,
то свою пою.
И ты меня не понукай,
не трогай,
ведь от себя-то
я не отстаю.
Достоинство и сила – в умении не путаться у других в ногах, но и не наступать на пятки. Стихи помогают пониманию важных вещей, которые известны давно, но как-то забываются. Соединяют разорвавшуюся связь времен, когда «в глубине человеческой культуры поднимаются какие-то стихии варварства и человек теряет образ свой», - как сказал русский философ Николай Бердяев о притуплении нравственных чувств.
Пути народов переплелись так тесно, что к «молодым народам» идут за духовностью, необходимым условием обретения достоинства и внутренней свободы. В стихотворении «Кедр» поэт вспоминает о нравственном и физическом подвиге человека, совершенно свободного внутренне – защитника «древлего» православия протопопа Аввакума. Триста лет назад в Пустозерске он был сожжен на костре за «великие на царский дом хулы», за то, что исповедовал православную веру по догматам, принятым при крещении Руси и соблюдавшимся свыше 600 лет до «раскола», который начал патриарх Никон. Было объявлено, что каждый, кто не согласен с новыми обрядами – «враг царю», государственный преступник. Искренние православные не могли понять, почему их заставляют под предлогом исправления сжигать святые книги и иконы, в том числе «рублевские», и молиться по-новому, ходить «против солнца» во времявенчания, крещения и крестного хода вокруг церкви.
Прокопий Явтысый пишет о «аввакумовом» кедре, срубленном современными дикарями. Но остались другие кедры, точнее, кедровые сосны, найденные геоботанической экспедицией в районе Пустозерска. Это реликтовая растительность, уцелевшая с того времени, когда климат в Заполярье был намного теплее. При Аввакумовом «сидении» в Пустозерске таких деревьев было довольно много, недаром свои рукописи он пересылал в тайниках, сделанных в кедровых крестах.
У поэта можно найти образы северного края земли, где «мхи драгоценные, словно меха и взглядом сияет озер аметист»:
Серебро монеток
вод озер безлесых
ночи полнолуний
до утра чеканят,
и сидят русалки
на пустынных плесах,
пастуха от стада
для веселья манят.
Поэзия первозданной природы перемежается у него с темой социального звучания. «Цель моя - достичь всего, что может человек. Несчастья, беды - все к добру, лишь крепче становлюсь». Ему так же, как всему ненецкому народу, «все изведать довелось». Прокопий Явтысый далек от идеализации прошлого и приветствует жизнь новую.
С благодарностью он вспоминает школу: «Меня ученьем Родина вспоила, как олененка теплым молоком. И стало мне светло, как будто недра передо мною распахнулись вширь, и стало мне легко, как будто к небу я дотянулся, чудо-богатырь».
Но входят в мой напев и стих
Среди других примет
И грохот вышек нефтяных,
И в селах яркий свет.
Много замечательных стихов о друге, который никогда не подводил, о северном олене («Старый олень»). Олень для ненца значит – жизнь.
И припомнился он круторогим,
Крепконогим и легким, как луч.
Повелитель снегов и дороги,
И в любви, и в движенье могуч.
Нас и ливень, и стужа ломали,
Нас и ветер, и гнус стерегли, -
Мы осилили всё, что смогли,
И усвоили всё, что познали.
Он разговаривает с оленем, как с человеком. Поэт одухотворяет простор родной тундры: «тундра стоокая...», «кроме нас, на земле ни души. Только ветер, да крик лебединый, только небо, вода, да трава. Да – в любви и в дороге едины, мы – родные навек существа».
Прокопий Явтысый не только запечатлел в литературном слове культурные традиции своего народа, но и призывает уберечь в них то, что утрачивается в современном мире. «Вы тем и дороги навек, что и уйдя, остались в силе». «С каждым годом сильней и жесточе веют ветры в родимом краю. Я навалу полярному ночи, как умею, противостою». В его голосе звучит боль за
родную землю, призы и бережного отношения к ней. «Что мы оставим: птицу, зверье или одно комарье?» Поэт думает о том, как надо жить народу, чтобы сохранить свою долю, идти своей дорогой.
Но тундровик в цивильном стане,
Уйдя от родовых корней,
Средь дерзких городских парней,
Им ровней никогда не станет,
Хоть будет к этому стремиться
и навыки их обретет,
но счастья в этом не найдет,
не сможет перевоплотиться.
Что заложила в нас природа,
Навек – основа из основ.
Новая жизнь, жизнь по-людски, но в сочетании с традициями родного народа. А это, прежде всего – выпас оленей. Сохранить пастбища! Ведь ягелю, чтобы набрать силу, нужно 20 лет. Ну, а там, где разольется нефть, вообще ничего расти не будет... В его стихах – призыв к мерам по настоящей охране природы в округе, чтобы не было так, что «пустые слова взошли миражами никчемных затей».
Будущее ненецкого народа, прежде всего, в сохранении природы, среды традиционного обитания. «Люди! Люди! Озера любви вашей стоят. От недоброй судьбы охраните вы их!» Поэт призывает к тому, чтобы в людях «взошел росток души», открылось человеческое отношение друг к другу и к земле. Он верит в новую Россию:
Россия моя – орлиным крылом
нас защищала
и потому с понятьем «Держава»
не нужно смешивать понятие – власть,
когда чиновники с душою ржавой
за счет народа жить стремятся всласть.
Поэт представляет человека как орудие космической эволюции, «космический зов», на котором сходится влияние вселенских сил. Призывает людей «открыть свои души перед тайною миров». Пишет о суровых, неистовых духах предков, о «знаках судьбы», которые умеет читать. Одухотворение природы, Солнца, космоса вообще далеко не исчерпало себя в духовной жизни человечества. Мировоззрение вполне современное: вера в космический Разум. «Мне однажды душою к созвездьям придется взлететь», - говорит поэт. Стихийные духи как иерархические управители природных стихий вполне согласуются с религией – от ведической до современных peлигиозно-философских воззрений.
Стихи поэта ненецкого народа воздействуют на силы небесных иерархий Российского этноса [«Силы небесных иерархий Российского этноса» - Даниил Андреев. К метаистории Древней Руси // «Роза мира»] и укрепляют его северный форпост. Недаром поэтов и писателей называют «каменщики невидимой крепости души народной». Они ведут духовную борьбу за свой народ, будят его самосознание, предохраняет от духовной деградации. Прокопий Явтысый навсегда запечатлел в стихах удивительный мир тундры прошлых десятилетий, который противостоит «цивильному варварству» даже сейчас.
Классик ненецкой литературы представляет ненецкий народ в литературе России и всего мира. Его поэзия – не просто литература, это часть народа, часть северной природы.
Без этих стихов невозможно представить духовную атмосферу Нарьян-Мара. Нарьянмарцы – выходцы из всех регионов России: потомки новгородцев, древних племен печеры и чуди, частично ассимилированные пришедшими на север самодийцами, русские, ненцы, коми – считают свой город и эту землю особенными. Эта удивительная любовь нашла поэтическое воплощение в стихах северных поэтов, которые стали народными на своей родине: Прокопия Андреевича Явтысого и его товарища по перу Алексея Ильича Пичкова.
В наш суетный век стихи продолжают свое дело – на них вырастают новые поколения северян, причастившихся к миру прекрасного. Метафоричность литературного языка П.А. Явтысого, сохраненная в переводе, дает представление о «цветистом узорочье» и образности оригинала.
Большинство стихотворений переведены на русский язык Владимиром Гордеевым из Подмосковья, с которым у автора сложилась многолетняя дружба. «У них было две головы и одно сердце», - наверное, поэтому поэты-побратимы сумели преодолеть лингвистические трудности переводного процесса, и появились изумляющие своей свежестью, простотой и ясностью стихи о жизни ненецкого народа.
Назад в раздел
